Склонившись, я прихватила с пледа крышку от термоса и, на ходу затолкнув ее в фарфоровое горлышко, двинулась в сторону лестницы. Под ногами шуршала речная галька с неопрятно вылезающими между камнями желтыми пучками травы.

— Марта! — позвал меня Торстен, впервые не опустившись до пошлой «милой» или до глупого «сентябрь».

— Мы играем в догонялки! Не знаешь такой игры? — Не оборачиваясь, громко ответила я и поправила на плече сползшую шаль. — Я делаю вид, что убегаю, а ты делаешь вид, что никак не догонишь.

Конечно, он не остался на берегу в гордом одиночестве строить из себя печального героя девичьих снов и нагнал меня.

— Эй, в тебя как демон вселился, — с претензий произнес он.

Я мудро промолчала, что из нас двоих именно в него вселялся демон. В прямом смысле этих слов.

— Закари, я пытаюсь тонко намекнуть, что хочу провести часок без наших серьезных отношений, а ты никак не понимаешь, — зло проговорила я. — Просто жажду вспомнить, как прекрасно жила до вчерашнего ужина. Удивительное время! Я по нему уже скучаю.

— Стой! — Он схватил меня за локоть и заставил развернуться. — Ты из-за поцелуя, что ли, взбесилась?

— Торстен, ты выбрал очень, очень плохой способ извиниться, — процедила я, стряхивая его руку.

— В смысле: извиниться? — От удивления у него поползли на лоб брови.

От злости у меня свело челюсть. Пришлось себе напомнить, что влюбленная девушка обычно терпима к любым выкрутасам предмета обожания, и ослепляющие чары, залепленные в наглую физиономию, вообще неуместны. Особенно на каменной лестнице, способной кого угодно довести не просто до речного берега, а до того света, где наши предки возмущались из-за аферы правнуков.

— Торстен, не учили спрашивать у девушки, прежде чем лезть с поцелуями? — быстро спросила я.

Закари не сводил с меня любопытного взгляда, словно разговаривал с монашкой, сбежавшей от пострига и видевшей жизнь только из оконца монастырской келии.

— Нет, — с беззастенчивым спокойствием ответил он.

— Зря.

— Но если тебе принципиально, то извини. Буду знать, что ты ханжа.

— Я не… — Зачем-то решила поспорить с придурком, но, прикрыв глаза, перевела дыхание и просто буркнула: — О чем с тобой вообще говорить?

С каменным лицом я развернулась и начала подниматься наверх. От крутизны ступенек и энергичного движения в боку кололо, дыхание перехватило. За спиной звучали шуршащие шаги Закари, не проявляющего даже признаков отдышки. В общем, совсем бесил. Просто неимоверно!

— Послушай, Марта, — позвал он, когда мы минули лестницу, и мне захотелось растянуться на пожухлой травке, покрытой мелкими желтыми листиками.

— Не говори со мной, — бросила я, истратив едва ли не последние капли воздуха, и перевела дыхание.

Вообще, хотелось встать, схватиться за бок и дать себе передышку, но Торстен подпирал сзади. Проявлять слабость перед этим демонским парнем было себе дороже. Запомнит и припомнит. Раз сто. Он умеет пользоваться уязвимостью противника.

— Мне просто любопытно, твой ботаник спрашивает разрешение прежде, чем прижать тебя к стене?

— Что ты сказал? — Я резко обернулась.

— Он спрашивает разрешение, чтобы тебя поцеловать? — Циничная усмешка, танцевавшая в глазах, тронула проклятые губы, посмевшие задеть меня идиотским поцелуем. — Если так, то у меня плохие новости, Марта. У твоего ботаника комплекс неполноценности. Беги от него.

— Я ханжа, он закомплексованный ботаник, а ты у нас, значит, полноценный, — тихо проговорила я.

— Какой есть, — усмехнулся Закари.

— Да, — согласилась с ним. — Ты такой и есть. Полноценный недоумок.

Возникла острая пауза. Как нам вообще пришло в голову, что мы сможем спокойно дотянуть до вечера и не поскандалить, едва отыграем первый акт, и занавес закроется?

— Доброе утро! — раздался звонкий и чистый голос малыша Родерика…

Мы с Закари синхронно повернули головы. В трех шагах, радуя ясное утро веселыми горошками бриллиантовой зелени на круглом личике, стоял четырехлетний сын Дарины и Освальда. И — демоны нас раздери! — наверняка слышал каждое выплюнутое от ярости слово. В пылу ссоры мы, как всегда, забыли, что мир вокруг жив, реален и всегда напоминает о себе не вовремя.

— Привет, малыш Ро! — Я растянула губы в фальшивой улыбке. — Ты почему один? Где нянечка?

Подойти к каменной лестнице без взрослых мальчику не позволяли защитные чары, а внутри замка не давала потеряться следящая магия. Не зря, артефактор Сириус называл ее умной. Кое в чем она действительно не подводила.

— Мы играем в прятки, — пояснил малыш Ро, рассматривая Закари большими серо-голубыми, как осеннее небо, глазами, словно обращался именно к нему. — Господин лекарь сказал, что я почти здоровый и могу выходить из покоев.