— И не предупредила, — возмутилась тетя, — у меня совсем ничего не готово к приходу гостей. Ты одна?

— Нет, я с Нильсоном, — Тиль украдкой посмотрела на Брайера, тот прокручивал ленту новостей в телефоне.

— Боже мой! — воскликнула тетушка так громко, что услышал не только Нильсон, но и, должно быть, люди в пекарне, — нет, ты должна была предупредить! Я очень сержусь!

— Прости, тетушка.

— А, да что с тебя взять, — мягко ответила Агата, — я всегда рада своей племяннице, даже если она нагрянет неожиданно. Приезжай, Колледж- авеню, дом сорок два.

— Спасибо, мы скоро будем.

— А где вы сейчас?

— Так, мы…, — Тиль чуть опустила окно, в нос сразу ударил запах выпечки, — недалеко от «Джульетты».

— А ты можешь забрать Майло? Он как раз там, ушел за булочками больше часа назад. Должно быть снова застыл у прилавка. Уже стемнело, я волнуюсь.

— Конечно, — Тиль попыталась разглядеть сквозь окна маленький силуэт ребенка, но пока этого не удавалось.

— Спасибо, племянница. Жду, — с этими словами тетя отключилась.

— Что там? — поинтересовался Нильсон.

— Она попросила забрать Майло. Он в пекарне.

— Что за Майло?

— Ее сын.

— Взрослый мальчик не дойдет домой? — поднял бровь Брайер.

Тиль рассказывала не все истории о своей семье, у тетушки был сын от первого брака, взрослый, не так давно уехал из Уотервилла поступать в институт Огасты, хотя все уговаривали его остаться. Неизвестно, что послужило тому причиной, желание быть поближе к столице штата или стремление жить отдельно от суетливой мамы. После развода Агата, будучи женщиной очень бойкой, горевала недолго и встретила другого мужчину, от которого и родился Майло, которому на момент сегодняшнего дня было уже девять…то есть десять. Тиль совсем забыла посчитать упущенный год.

— Это не тот, который взрослый, это второй, — уточнила Тиль, отстегивая ремень безопасности.

— Ну ладно, — пожал плечами Нильсон, не показывая особой заинтересованности, — иди, я пока перепаркую машину.

Линда направилась в сторону пекарни, в то время как универсал сверкнул красными огнями, затем белыми и стал сдавать назад.

При открытии двери звонко дернулся колокольчик. Своим визитом девушка тут же привлекла внимание кассира, молодая особа в оранжевой блузке, с бейджем и в чуть примятом поварском колпаке навела на нее взгляд, широко улыбнулась и поприветствовала. Несмотря на время, очередь в пекарне была немаленькой, Линда бегло насчитала десять человек, но не могла найти среди них Майло.

За людской колонной скрывался еще зал, для тех, кто предпочитал не брать навынос, а посидеть внутри. Но вот именно посетителей было очень мало, занят был всего один столик и, конечно же, это был Майло.

Мальчик в черной толстовке и подвернутых на штанинах джинсах сидел у окна крепко сжимая пластиковый стаканчик, из которого шел пар. Он смотрел на проезжающие мимо машины, изредка переводя взгляд на вывески и совсем не следил за временем, хотя именно для этого ему были куплены электронные часы, плотно застегнутые на запястье левой руки. Хотя возможно проблема была в том, что они обладали уж очень маленьким дисплеем, и ребенок ничего не мог разглядеть. Как можно было купить мальчику, носящему очки, такие часы?

Майло быстро обернулся на шаги Линды, и рот его растянулся в улыбке, имевшей два пробела из выпавших молочных зубов на верхнем и нижнем ряду. Мальчик соскочил со стула и быстрым шагом направился к ней, а сблизившись, заключил в теплые объятия.

— Приехала за мной, да? — спросил он, не давая Тиль опомниться.

— Да, из самого Хьюстона, — улыбнулась девушка, — что ты здесь делаешь? Мама волнуется.

— Я пришел в пекарню и пока смотрел на пирожные и думал о том, какие мне бы хотелось, забыл то, за которым пришел.

Похоже, что плохая память у них семейное, — отметила в мыслях Тиль.

— А что же ты не позвонил маме?

— А я…телефон тоже забыл, — мальчик виновато потер затылок, — поэтому я решил согреться и посидеть тут, пока не вспомню, за чем пришел.

— Неплохая идея, Майло. Но, похоже, придется вернуться домой ни с чем, — Тиль взяла его за руку.

— Подожди! — он подбежал к столику, взял стакан и вернулся обратно, сжав ее руку.

Они вместе пошли к выходу, перед дверью мальчик обернулся, глядя на прилавок в последней надежде вспомнить то, за чем пришел. Они постояли так несколько секунд, но в конце концов Майло бросил бесплодные попытки и побрел к выходу.

— Похоже, мне достанется от мамы, — грустно произнес он.

— Похоже на то, но ты не переживай. Я с ней поговорю. Может быть, даже возьму вину на себя.

— Правда?

Тиль подвела к нему левую руку, выставив мизинец.

— Это что такое? — спросил мальчик.

— Это клятва на мизинцах. Ты не знаешь, что это такое?

Майло мотнул головой. Удивительно, как быстро теряются традиции от поколения к поколению.

— Нет ничего сильнее клятвы на мизинцах. Сделай такой же жест и обхвати своим мизинцем мой. Тогда я поклянусь, что не дам твоей маме тебя сильно отругать.