– Коля, скажи ему, что я танцевала с девочками.

– Споить меня хотела, шлюха – не слушая доводов уже орал он, – как и те кабели в курилке, которые спрашивали, почему я не пью.

Он схватил ее за рукав платья, потянул и отлетел к стенке. Рукав оторвался, и отец, падая, стукнулся головой о прихожую. Он яростно зарычал, поднимаясь, и двинулся на мать. Я уже отполз к двери туалета и встал на ноги, смотря на эту потасовку. С размаху его нога врезалась маме в живот, открытой ладонью он начал хлестать ее по голове. Мать визжала, как поросенок. Я бросился на помощь, с криком, «не трогай ее, она правда танцевала». И тут я встретился с его взглядом. Эти глаза были не его. Это были глаза самого дьявола, и в них отражалось чистое зло, без примесей светлого и без проблесков доброго. Таких глаз не бывает ни у людей, ни у зверей. Сам дьявол одолжил эти глаза моему отцу.

– Уйди, сученок, у меня нож. Я убью тебя и ее убью. Всех убью!

Дальше я ничего не помню. Видимо вырубился от страха.

И что самое интересное, даже парадоксальное, что утром я проснулся у себя в кровати, когда на меня уже светило яркое солнце. Сел, скинул одеяло и вслушался в звуки квартиры. Мама готовила на кухне, а по квартире витал слабый аромат папиных папирос. Обычные звуки и запахи выходного дня. Долгое время я считал, что все это мне приснилось, пока не встретил своего товарища, который был на этом юбилее со своей мамой.

– Что вы дарили Палычу на юбилей?– спросил он у меня,– мы с мамой галстук.

Картинка тогда сошлась. Палыч, юбилей, автобус, дверь и глаза. Это моя семья такая, для них, возможно, это нормально. Я понял, что это не экстраординарный случай, это нормально. Просто я в первый раз в жизни с этим столкнулся.

И жили мы дальше и ничего не менялось. Преображался только я. Рос, превратился из ребенка в юношу. И лет в пятнадцать решился подойти к маме, когда мы были на даче. Она занималась грядами, и на ней был старый халат без рукавов. Я увидел все разнообразие синяков и ссадин на ее запястьях, предплечьях и плечах.

– Мама, давай уедем от него, он же тебя калечит, – сказал я тогда.

– О чем ты, Коля? Нет ничего подобного, мы с папой любим и стараемся изо всех сил тебя сделать человеком, вывести в свет.

– Ты уверена?

– Милый, не говори глупостей.

И я больше не говорил. Боялся выносить сор из избы. Для всех окружающих мы были обычной семьей. Старался вести себя хорошо в школе, решил учиться без троек. Не нарушал правил дорожного движения и держался в стороне от хулиганов и хулиганств. Была у меня девочка в школе, но и тут, я очень боялся сближения с ней. Выражал симпатию исключительно на расстоянии. И все это потому, что никто не должен лезть в нашу семью. И кругом страхи, а что подумают обо мне, что скажут про родителей. Не лезь в умники, не будь лучшим в спорте, не будь слабее всех, учись средне, будь самым обычным и не выделяйся никогда!

А тем жутким летом, когда я уже поступил в институт, меня отправили в Адлер. На море, на отдых, на курорт. А мне, если честно, не очень хотелось. Может быть с мамой и поехал, дал бы ей отдохнуть от психов отца. Но меня отправили. Путевку то ему дали, сварщику. Там и вредность и так далее. Но он, сами понимаете, без мамы бы не поехал, и уж точно ее одну не отпустил. Поэтому поехал я.

Первые несколько дней, на море, было прекрасно. Наслаждался отдыхом и морем. А потом пошло все как-то криво. Уже не было ощущения отдыха. Я познакомился с ребятами, которые немногим были меня старше. Мы пили и кутили, искали девушек на пляже. Очень нам тогда хотелось приключений и секса. Но секса не было. Вернее как, разговоров то было много, а до дела так и не дошло. Как-то вечером, мы познакомились с тремя выпившими девушками, разговорились и пошли гулять. Одному парню плохо стало от коньяка, и он пошел блевать или в комнату, не помню если честно. А мы отправились провожать девушек до их пансионата. Довели, распрощались и двинулись к нам в номер.

А на обратном пути, Андрей, парень с которым мы сдружились, предложил пошутить над тем, кто спать пошел. Давай, говорил он, подколем его, типа мы девок этих трахали всю ночь, в разных позах, менялись партнерами и так далее, ну чтобы он завидовал нам. Как оказалось в дальнейшем, парень то гнилой оказался. Просто тварь и манипулятор жуткий. Он поднимал свою самооценку за счет других и радовался этому. Я и этот Андрей, с двумя девчонками познакомились, с волейболистками их Липецка и я в одну почти влюбился. Хотел с ней встречаться в городе, ведь в Липецк поступил в этом году. В общем, планы и фантазии были на этот счет. А эта падаль человеческая, Андрей, начал меня при этих девушках унижать, глумиться надо мной. В общем, я тогда серьезно пострадал самооценкой. Но это не самое главное. И девушка то сама не лучшим образом поступила. Андрей напел ей тогда:

– Слушай, Вика, давай приколемся над тем придурком? Расскажи его девчонке, что он голубой. Ну, типа ты из Москвы, он хороший чувственный парень, но предпочитает парней, не девчонок. Понимаешь, о чем я? А это я к чему? Вон видишь, у лотка с мороженым, та девка, которая с ним была. Ну, ты согласна?

– Уу, Андрюша, ну и хулиган ты! Давай попробую, весело же будет. Только вот она видела меня уже с Вами.

– Да какая разница, иди уже.

И она пошла. Встала рядом с ней, прямо тварь тварью, подумал я, и говорила с той, пока она в очереди стояла. Дальше девочка пошла с мороженым, в сторону бухты. А наши подруги взяли мяч, и пошли купаться, Андрей за ними. Я остался, решил понаблюдать, куда она. Было не так далеко от того места, где та остановилась и села. Метров триста – четыреста. Для молодого глаза не расстояние. Я тогда увидел Саню, который схватил ее за руку и потащил. Схватив шорты и майку, рванул туда, по пути одеваясь. Услышав борьбу, ворвался в кусты. Схватил Саню за плечи и рванул его. Он уже задрал юбку девчонки и сорвал трусы. Тут и дураку ясно, что не по любви. Я его оттащил, кричал ему, чтобы не трогал девушку, хотел ударить, завалить и побороть, но увидел его глаза. Эти глаза были не его. Это были глаза самого дьявола, и в них отражалось чистое зло, без примесей светлого и без проблесков доброго. Таких глаз не бывает ни у людей, ни у зверей. Сам дьявол одолжил эти глаза тогда этому парню.

– Уйди, сука, у меня нож. Я убью тебя и ее убью. Всех убью!

После этих слов я больше ничего не помню. Очнулся уже на больничной койке. Оказывается, у меня случился солнечный удар. Прохожие вызвали мне скорую помощь.

После утреннего осмотра меня отпустили. Я гнал от себя плохие мысли, убеждал себя, что это был глюк и ничего подобного и быть не могло. И великим облегчением для меня было, когда в комнате не оказалось этого парня. А на его место уже заселялся мужик за тридцать.