– Я тут, - подмигивает мне. – Наедине вас оставлю. За дверью буду. Послушай, что тебе человек-то скажет!

– Ну, дед! – с отчаянием смотрю на него.

– Не бойся, - Евдоксия уже берет меня за руку и куда-то тянет. – Не съем я тебя.

– А мы на «ты» уже? – пытаюсь забрать свою руку.

– Ну, ты можешь мне «вы» говорить, если хочешь, а я со всеми на «ты». Вы все для меня подопытные, - и зловеще так смеется.

Что-то мне страшно становится.

80. Анжела

– Садись давай, - Евдоксия подводит меня к дивану и кивает.

– Давайте я вам денег дам и вы от меня отстанете? – предлагаю со слабой надеждой. – А деду скажем, что вы уже провели этот свой обряд экзорцизма.

– Чего? – спрашивает, как мне кажется, недовольно.

– Много денег, - повторяю уже не так смело.

– Сядь! – и она, блин, толкает меня на диван! Реально толкает.

А сильная какая.

– На чем тебе гадать? – тоже усаживается, подбирая юбку.

– А какие варианты?

– Карты, травы, монеты, - вполне серьезно отвечает она.

– Травы, - что ж, подыграю ей. Даже интересно, что она такого мне расскажет. – А вас правда Евдоксия зовут?

Зыркает на меня диоптриями и отвечает:

– Правда.

Потом достает откуда-то из паранджи тканевой мешочек. Встряхивает.

– Это что? – спрашиваю я, отодвигаясь.

– Травы. Сама же выбрала.

– А.

Сижу и молча наблюдаю, как бабка раскладывает экибану. Какие-то сушеные, ужасно вонючие травки и листочки.

– Ну, что ж, - хлопает себя по ногам и внимательно вглядывается в траву. – Анжела. Она же Ангел, она же Энджи, она же Синеглазка.

Я даже подпрыгиваю. Откуда?!

Наклоняюсь, беру гадалку за руку и внимательнее вглядываюсь в лицо. Но долго не выдерживаю. Эти диоптрии… капец какой-то. Как она в них что-то видит, вообще?

– Все разглядела? – спрашивает Евдоксия.

– А что я должна была там рассмотреть? – уточняю я.

– Честность.

Хмыкаю.

– Вам, может, и удалось обмануть моего деда в силу возраста, но вот меня, - выставляю указательный палец и мотаю головой.

– Ты уже встретила своего мужика, - отвечает мне Евдоксия. Откашливается. А голос какой противный. Хриплый такой с попискиванием. Курит, похоже, бабка-то.

81. Анжела

– Да? – ухмыляюсь. – И где же он? Что-то я его не вижу, - оглядываюсь для пущей убедительности.

– Потому что встретила и сама же упустила счастье свое, - ворчит бабка. – Отсядь от меня. Что ты жмешься? К мужику надо было так жаться-то.

– Ой, подумаешь. Может, я разглядеть хочу вас получше. Вы мне кого-то напоминаете. Но вот кого, понять не могу.

– Это все твоя излишняя мнительность. Вот и мужика поэтому проворонила. Мягче надо быть, Анжела, мягче. Мужики ласку любят. А ты все копытом бьешь. Смотри, вырастет рог на лбу и вообще никто замуж не возьмет.

Она ухмыляется, а я хмурюсь.

Эй! Откуда она знает про рог??? Очень подозрительная бабка.

– Я все про тебя знаю, - она как будто читает мои мысли. – Такого мужика упустить! – вздыхает и качает головой.

– Вы про Диму, что ли? – не выдерживаю я этих головоломок.

– Диму? – черные брови сходятся на переносице. Даже сквозь диоптрии я вижу, гнев в глазах.

– Ахахаха!, - смеюсь я. – И ничего вы не знаете! Обманщица! Как я и думала!

– Это ты про того Диму, которому дырку на кукле резиновой ушить надо? – щурится бабка.

Ой. Знает.

Молчу.

– Я тебе про мужика говорю, а ты мне про какого-то недоделка, - качает головой. – Нет. Дед прав: не хватает тебе жесткой мохнатой руки.

– Почему мохнатой? – спрашиваю удивленно.

– Собирайся!

– Куда? – смотрю на нее, не моргая. Хватаюсь за обшивку дивана. Что она задумала?

– В лес пойдем, - Евдоксия встает, поправляет юбку. – Ну? – кивает мне.

– Зачем это? Я не хочу в лес. Там… там ежики… и маньяки.

– Ты же со мной будешь, - хмыкает. – Ни один маньяк не подойдет к нам.

Ну, это да. Сомнений нет.

Но я не хочу в лес!

Деда! Помоги!

– Дед в курсе, - опять она мои мысли читает. – Вставай. Пойдем искать бобыль-траву.

– Чего?

– Бобыль-траву. Чтобы проклятье снимать с тебя.

– Ну, что за бред? Ну, пожалуйста, скажите, что это шутка? Да?

После этих слов резко встаю и бегу из комнаты.

– Деда! – кричу в пустоту.

Нет его!

Он же сказал, что здесь будет! Но нет его!

– Дед!

И тут замираю. Потому что мне на плечо ложится тяжелая рука.