Потянуло чем-то знакомым.

Легкий, но непроницаемый флёр прикрывал ментальное поле этой самки человеков, а Берлюциал не хотел вглядываться сильнее, чем положено людишковым магам, чтобы не выдать себя.

Самка сбилась с шага и замерла. Идущий рядом с ней человеческий самец – забавно, но у приматов самцы обычно крупнее – тоже остановился и оглянулся на нее. А потом стал медленно поворачивать голову в сторону Берлюциала.

Очень медленно. Весь мир вокруг замедлился, и дайнум понял, что он всё-таки непроизвольно перескочил на другой режим бытия, как и видения.

И чуть не ахнул, как те глупые самки.

– Сестра?! – вырвалось из Берлюциала на частоте, недоступной слуху человеков.

Но сидящие под солнцем афилы услышали его. И даже адиеры в дальнем углу, один из них уж точно – это юный дайнум засек своим мгновенно расширившимся ментальным полем. Все нелюди во дворе синхронно дернулись, поворачиваясь в его сторону.

Нехорошо.

Самка, приметившая его, моргнула. Также медленно, как это сделала бы настоящая людская самка. А ее физическое сердце – кстати, почему только одно? – забилось сильнее, погнало кровь – кстати, почему такую горячую? – по венам быстрее.

Какая степень мимикрии у сестры! Как дотошно учтены малейшие нюансы! Да эта самка даже побледнела своей и без того бледной кожей, показывая, что у нее испуг, раз кровь отлила от кожных покровов.

Ну надо же! Как всё продуманно и быстро исполнено! Он тоже хочет себе такую потрясающую систему мимикрии!

Надо спросить у сестры, из какого она Предела? Из какого рода? Тоже, наверное, детёныш какого-нибудь Князя. Они бы могли потом… нет, не дружить, как принято у приматов. Хотя, он не прочь играть с ней иногда в свободное время. Она интереснее ему больше, чем кузены, от которых уже знаешь, чего ждать.

Но сейчас другая игра уже началась.

Адиеры развернулись в его сторону, тихий шелест их клинков был услышан полем дайнуми. Афилы уже поднимались с земли. Такие необъятные у них туши, а двигаются быстро, когда захотят. Берлюциал хоть и юный дайнум, но такую информацию знал. Ведь он же хочет дожить хотя бы до третьего своего совершеннолетия. Чтобы когда-нибудь возглавить свои легионы.

За это время человеческий самец только закончил поворачивать голову, а медлительная сестра открыла рот и заорала:

– Де-е-емон!

Она как-то странно смешивала громкие человеческие звуки с одной из их дайнумской частотой, что неприятно било по физическим ушам.

– Ра-ака-а-ас! – Эхом ей отозвался крупный людской самец с другой стороны двора.

«Ну вот, началось! Маги меня заметили» – обрадовался Берлюциал и сбросил личину, нужную для обмана глаз человеков.

Затем рванул с себя надоевшие уродские штаны, выпуская заскучавший хвост на свободу. Рубаха сама затрещала по швам, когда фигура дайнуми стала расширяться, разгоняя сжатые мышцы до боевого состояния. Кожа на видимых участках тела приобрела свой обычный темный вид, пальцы удлинились, тонкие и прозрачные пластины людских ногтей сменились наконец-то нормальными когтями.

От группы местных магов, что, к сожалению, были дальше подскочивших афилов, раздались долгожданные крики. Полыхнуло на другом уровне восприятия жаром энергии, так сладко потянуло эмоциями. Такими живыми и вкусными! Горячими!

Страх, неуверенность, растерянность, ярость, злость, но больше всего было страха… Любой даже самый юный дайнум умел различать малейшие оттенки этих нежнейших вкусов. Таких питательных! Холодный комок внутри мгновенно впитывал в себя все эти эманации живых орущих человеков, всасывал до последнего мельчайшего фотона. Берлюциал облизнулся вытянувшимся до привычной длины языком.

Еще вкуснее и насыщеннее было бы получить гаввах, только для этого нужно пустить кровь жертве. Но можно ли? Всё-таки запрещенные земли…

Да только как бы ему самому сейчас не пустили кровь! Адиеры и афилы уже одинаково близки к нему, хотя адиеры изначально были дальше. Да, они такие быстрые. Афилы могут его здесь лишь своей тупой массой снести, но адиеры опаснее… и быстрее.

Однако он, Берлюциал, сын Князя Второго Предела, еще быстрее!

Когда в своей форме, а не людской личине.

Напитавшись, он начал рвать пространство, чтобы… «рвать отсюда когти». Слышал эту странную фразу от старших кузенов – откуда они ее только взяли? – и оставил себе. Забавно же.

Продолжая втягивать через весь двор энергию людишек, увязших в своей медлительности, словно мотыльки в тысячелетней смоле, он одновременно разворачивал дорогу в других слоях мира. Затем юный дайнум оглянулся на сестру.

Ах, какая она подлая оказалась! Выдала его. Какая прелесть! На какой-то миг она ему даже понравилась.