Хотя, уверена, во всем виновато сексуальное воздержание и напряжение последних дней.

— Нравится прибор? — шепнул Дубинин. — Признайся, нарочно меня на вечеринке обломала, потому что прокатиться на нем хотела. С ветерком, — выдохнул близко-близко возле моих губ.

Для этого ему пришлось хорошенько нагнуться и одно это уже можно было посчитать за небольшой подвиг, потому что стоять ему было явно не очень удобно.

— Ни о чем таком я не думала!

— Думаешь, я поверю в то, что ты — хорошая девочка? Не пытайся меня обмануть. Не удастся. Насквозь тебя вижу, испорченная…

— Тогда заканчивай скорее… и уходи!

— Только после того, как сделаю… это.

Что — это?

Ответ настиг меня скорее, чем я могла себе представить.

Он неожиданно обхватил меня за подбородок второй рукой и приподнял лицо.

Жестко так схватил…

Его большой рот накрыл мои губы, заставляя замолчать.

Черт, вынуждая!

Разве можно говорить, когда такое сочное и горячее нечто врывается в рот, жадными толчками прокладывая путь?

Ох, его язык…

Упругий, но юркий, уверенно касался моего, заводил его, кружа, и забирался так глубоко, что у меня от удовольствия закатились глаза.

Вот это поцелуй…

Не знаю, в чем он хорош, и хорош ли вообще, но приз за самый трахательно-вкусный поцелуй я бы отдала Дубинину Ростиславу!

Дорогие, у нас подписка :) Значит, начинается сааамое вкусное и непредсказуемое :) Кто хочет продолжение поцелуя в исполнении Дубинина вечером, голосуем в комментарии :)

Будет сочно!

Глава 12

Глава 12

Марфа

Укусить его язык?

Я прижала зубами, но несильно, подумав, что если передавлю, то меня точно отшпилят, а так… всего лишь поиграла немного, покусывая. Глубокий мужской стон прокатился по рту огненной лавой, отозвался сильной дрожью во мне.

Неожиданно для себя свободной рукой я вцепилась за его футболку, чтобы не упасть. Хотя и так была прижата к стене, но всякий раз, когда он горячее и глубже раскатывал мой рот, вонзался языком, казалось, что я просто падала.

Пол раскачивался, стена казалось хлипкой, ненадежной.

И только он — громила невоспитанный воспринимался мной как некая точка опоры. Прижимаясь к нему теснее, я буквально отлипла от стены, сильнее сжала зубы на его языке, посасывая.

— Жаркая стерва. Может быть, сделаешь так же чуть пониже? — предложил Дубинин.

Его зеленовато-серые глаза замерцали, пока вновь не прикрылись тяжелыми веками, а губы не принялись гулять по моему лицу, приближаясь к ушку.

— Не дождешься. Порча так не снимается! — ответила я из последних сил.

Пусть бы кончил как можно скорее, и все!

Иначе внизу моего живота вот-вот случится восстание давно похороненных бабочек.

— Уверена?

Пришлось куснуть его за шею, впиться зубками в солоноватую, пряную кожу.

— Сейчас я на тебе еще одно клеймо оставлю. Такое точно не спрячешь под кофточкой.

— Это водолазка, рыжая. И можешь делать сколько угодно, все только поаплодируют, что я жарко провел ночку, — ответил невозмутимо на мои покусывания.

Все-таки вредить ему всерьез я опасалась.

Слишком неравны были силы.

Если не можешь сопротивляться, просто получай удовольствие, и даааа… Может быть, Дубинин тот еще говнюк, но целуется шикарно и тело роскошное, а член… Ох, дружок, какой ты хороший! Просто отличный…

Пульсировал в моей руке, заражая огнем.

Дубинин начал дышать чаще, с рыком, и я поняла, что он близок к финалу. Всхлипнув, невольно усилила движения руки.

— Иди сюда…

Ааа?

Он внезапно поднял меня на руки и впился пальцами в попку, шлепнул по бедру, закинув мои ноги на свой торс.

— Вот так, да? Да? — хохотнул.

Мой домашний халатик, испачканный краской, задрался. Лифчика под ним не было, и соски царапнуло тканью, натянувшейся от контакта с твердым телом.

Дубинин толкнулся.

Бедра впечатались мои, горячий член прижался к моей промежности. Босс ущипнул, поцеловал снова.

— Твои золотые трусики не дают мне покоя, — признался. — До сих пор вижу, как ты крутишь своей попкой перед моим носом, и… зверею!

— Аааах…

Он качнул бедрами. Большой толстый прибор прижался вплотную к моим трусикам.