Я составил письмо и позвонил застройщику. Он мне сказал, что не может принять меня на работе, поскольку у него был тогда очень напряженный график. Он обмолвился, что к нему приехала делегация из Эмиратов для обсуждения грандиозного совместного проекта, поэтому он предложил встретиться у него дома. Я подъехал к нему с письмом. Он принял меня в гостиной. Я осмотрелся и не увидел портрета жены. Тогда я решил сыграть дурачка и выразил удивление, что до сих пор не вижу портрета жены. И его реакция меня очень удивила. Он процедил сквозь зубы, что рассчитал художника и отказал ему от дома сразу после ограбления, поэтому портрет остался незаконченным.

– Очень интересно, – сказал Шнайдер. – Значит, жена застройщика посещала художника тайно. Но что такое в результате он написал, что застройщик решил приобрести?

– Именно этот вопрос я задал и себе, – ответил следователь. – И попросил помощника пошататься по богемному кварталу и расспросить там, что говорят об этом художнике. Выяснилось, что он очень выразительно пишет обнаженную натуру, которую периодически выставляет в салонах. Мой помощник даже разыскал одну из его натурщиц. Это танцовщица из ночного клуба. Ее зовут Ольга Веселовски. Она подтвердила, что с некоторых пор позирует художнику. Ради небольшого, но приработка. И вот тогда у меня возникла мысль. А не написал ли этот художник жену застройщика обнаженной? В отместку за то, что ему отказали от дома. А когда я вспомнил про рассказ застройщика об Эмиратах, то у меня в голове нарисовалась совершенно фантастическая версия. Арабы – народ очень щепетильный. Для них деловая репутация партнера имеет колоссальное значение. Представьте себе, что они знакомятся с женой застройщика на торжественном партнерском ужине, а на следующий день, в поисках нашей экзотики, у них же никто не пишет обнаженных натур, прогуливаются по художественным салонам и видят портрет обнаженной жены их будущего партнера. В этом случае о заключении контракта речи уже не будет.

– Молодой человек, – сказал Пeтрович, – вы просто молодец. Застройщик купил обнаженную натуру у художника, чтобы она никогда не была выставлена в салоне и не смогла подмочить его репутацию. А это значит, что художник шантажировал его.

– Получается, что так, – ответил следователь. – Последним штрихом, подтверждающим эту фантастическую версию, является звонок любознательной дамы моему помощнику с сообщением, что визиты той дамы прекратились. Правда, в этой версии есть существенное слабое место. Если художник получил наличные за обнаженную натуру, то он бы так или иначе засветил ее. Либо положил бы ее в банковскую ячейку, либо, что скорее всего, начал тратить. Таким людям крупные суммы наличных обычно жгут руки. Мой помощник вел его еще несколько дней, но ни того, ни другого не обнаружил. Он даже в торговом центре, когда обычно люди затариваются на несколько дней, тратил небольшие суммы.

– А в каком торговом центре обычно отоваривается художник? – вдруг спросил Шнайдер.

– Я не уточнял, но это легко сделать. Вы подождете пару минут? Я пойду спрошу об этом моего помощника. Он как раз сейчас сидит и пишет очередной отчет.

Следователь вышел и вернулся буквально через минуту:

– Коллеги, художник обычно делает покупки в ближайшем торговом центре. Может, это просто совпадение, но именно рядом с этим центром и был убит финансовый директор.

Сыщик сделал глоток пива, обтер усы и сказал:

– Исключения лишь подтверждают правила. Это совпадение оказалось действительно просто совпадением.

– Вы о торговом центре? – спросил Пeтрович.

– Да.

– А как насчет Ольги Веселовски?

– Занятно, но не более. Вы с Владом когда-то назвали богемный мир очень тесным. Неудивительно, что художник набрел на Ольгу. Так что, если нам понадобятся о нем какие-то дополнительные сведения, то мы всегда сможем поговорить с ней.

Шнайдер сделал еще один глоток и продолжил:

– Все это действительно интересно, но пока никоим образом не приближает нас к ответу на главный вопрос – кто и почему убил финансового директора?

Распрощавшись с Вольфом и отдав список документов Владу, друзья направились обедать в кафе напротив дома Пeтровича, заказали там гуляш и в ожидании блюда стали потягивать пиво.

– Шнайдер, вы не совсем правы, – ответил аудитор. – Я не стал делиться с этим парнем конфиденциальной информацией, – и Пeтрович рассказал сыщику о пометке купюр.

– Это тоже очень интересно, но также ничего нам не дает. Мы просто подтвердили, что застройщик расплачивается с искусствоведом наличными, которые тот просаживает на скачках.

– Есть и другой вариант, – возразил Пeтрович, но в этот момент официант принес гуляш, и друзья замолчали.

– Какой? – спросил сыщик, когда официант, приняв заказ на маленький графин шнапса, отошел от стола.

– Что искусствовед получил меченые купюры не от застройщика, а от художника. Художники же народ небогатый. Постоянно в долгах. Может, искусствовед ссудил художника деньгами, которые тот и стал отдавать после продажи натуры.

В этот момент загудел мобильный телефон. Пeтрович посмотрел на номер. Братья Клемен:

– Доктор Пeтрович, у нас есть для вас срочная информация. Дело настолько важное, что мы решили не ждать вашего визита, а довериться телефону. Вы можете разговаривать?

– Да.

– Тогда слушайте. С нами только что связалась служба безопасности департамента финансов. Они подтвердили заказной характер убийства. С ними связался банк. Вчера он оприходовал выручку от того торгового центра, рядом с которым произошло убийство. В этой выручке оказалась меченая банкнота. Служба безопасности считает, что она была потрачена убийцей. Это увеличивает риски вашей работы, и мы ответили департаменту, что пока не можем сказать, будем ли мы продолжать нашу работу по этому делу. Подумайте еще раз. И если вы откажетесь, то мы также откажем и департаменту финансов.