Однажды вечером Людовик, завернувшись в тёмный плащ, вышел из замка и отправился в верхнюю часть города. Через некоторое время он постучал у ворот цыганки. Ему пришлось долго ждать, пока его впустили в небольшую закоптелую комнату; в ней стояли большое кресло, на спинке которого сидел большой ворон, и стол с разложенными засаленными картами. В углу виднелся человеческий скелет, а с потолка спускалось чучело крокодила.

Людовику стало жутко.

Старуха указала ему на кресло, а сама села на скамеечку; не спуская с него взора, она начала раскладывать карты и наконец сказала:

— Вы — важный барин, на вашей голове корона... У вас красивая жена из чужой земли, которая вас не любит... Она держит вас в руках и не позволяет слово сказать.

Гадалка замолчала.

— Ну, что же дальше? — взволнованно спросил король.

— Вы любили другую, но изменили ей и забыли её...

— Не забыл! — с жаром воскликнул король.

— Не перебивайте меня! — остановила его гадалка. — Вы её очень любили... любите до сих пор и скоро увидите её... ваша страсть к ней снова разгорится, вы оставите свою жену...

— Я увижу её? Где? — воскликнул Людовик.

В эту минуту раздался стук в дверь.

— Уходите, уходите! — вскочив, вскрикнула цыганка и стала выпроваживать короля в другую дверь. — Вы увидите её! Прощайте!

— Где? — настаивал король.

— Завтра вы встретите её в дверях церкви. Подумайте тогда обо мне. Прощайте!..

Она заперла за королём дверь и, послушав немного, пошла открывать другую.

Вошёл Заполия.

— Кто здесь был? — спросил он.

— Король.

— Он ещё любит тебя?

— Да! — с торжеством ответила она.

— Расскажи мне всё, — с ударением проговорил воевода, — слышишь — всё, ничего не утаивая!..

Гадалка рассказала ему всю сцену и созналась, что поспешила удалить короля, потому что боялась, что ему грозит опасность со стороны воеводы.

Заполия улыбнулся.

— Король принадлежит тебе; ты можешь четвертовать его, жарить или уморить голодом — словом, делать с ним всё, что хочешь. Не забудь же, — добавил он с весёлой улыбкой, — явиться завтра к дверям церкви, когда король пойдёт к обедне.

В ту же ночь воевода написал два письма. Одно из них было на другое утро подано королеве, а второе нашла под подушкой, проснувшись, Ирма.

Мария бросила письмо в камин. Ирма же с улыбкой сожгла его на свечке. Обе поспешили одеваться.

Король был очень раздосадован, когда паж доложил, что королева ожидает его, чтобы вместе отправиться к обедне; однако ему не оставалось ничего больше, как молча подать ей руку. Во время богослужения он не подымался с колен и, казалось, усердно молился.

По окончании обедни Людовик попросил свою супругу идти домой, так как он желал ещё помолиться. Мария молча встала и, бросив презрительный взгляд на короля, ушла с хор. Однако, вместо того чтобы пройти сквозь маленькую дверь, ведущую на хоры, она направилась к главному входу церкви, внимательно всматриваясь в лица всех встречных. У дверей она остановилась и, подозвав к себе стражу, сорвала вуаль с лица богато одетой дамы, подымавшейся по ступеням собора.

Это была бывшая фаворитка Людовика.

В один момент она была окружена стражей и арестована.

— В башню! — приказала королева и села в свой паланкин.

Когда Людовик через некоторое время вышел из церкви, по ступеням собора подымалась другая так же нарядно одетая дама под густой вуалью. В нескольких шагах от короля она как бы случайно откинула вуаль, и Людовик увидел холодное и надменное лицо Ирмы Перен. Он смущённо поклонился, она же гордо ответила на поклон и прошла дальше. Король с изумлением посмотрел ей вслед; об Ирме он совсем забыл, он страстно желал встретить свою бывшую наложницу, но предсказание гадалки сбило его с толку и он решил, что оно относится к Ирме. Людовик хотел было последовать за ней, однако одумался и пошёл домой.

В ту же ночь наложница бежала из башни, где была заключена и закована в цепи; её освободил Заполия.

Людовик, сидя за столом, принимал разные решения и тотчас же менял их. Цетрик отсутствовал, и он, будучи предоставлен самому себе, не знал, что предпринять. Он не спал всю ночь и был в ужасном состоянии. В течение этой бессонной ночи король пришёл к убеждению, что Ирма Перен, гордая, холодная, угрожавшая ему кинжалом, любит его, и рано утром, чтобы избежать встречи с женой, он сел на лошадь и помчался к ней.