В магазине для посетителей Шахрук держал яркие, но дармовые вещи, скупленные дешево старые блокноты, дневники путешественников и прочее барахло, на которое западают разве что новички в антикварном деле, да случайно забредшие в магазин зеваки. Именно этот хлам Кальвин подсовывал доверчивым покупателям, потому что в лавке существовал и второй зал, где принимал сам хозяин лавки.

Третье правило Шахрук повторял не реже, чем трижды на дню – все предметы в лавке – собственность владельца этой лавки. Выносить древности строго-настрого запрещалось и каралось подзатыльником. Впрочем, Кальвин ещё ни разу не попадался.

Между книгами Кальвин заметил затолканный вглубь дневник с черной кожаной обложкой. Ни названия, ни автора, только странный символ, начертанный особыми чернилами, отчего знак светился в полутёмной лавке – сломанные карманные часы. Парень пролистал, не разглядывая: много записей, еще больше зарисовок, исписан от корки до корки и в конце вырвано несколько страниц, отчего первые страницы держались на честном слове. На корешке были выгравированы инициалы – У.Г.

На книжную полку внезапно упала тень. Кальвин обернулся, ожидая увидеть перед собой покупателя, но лавка была пуста. Дыхание у него перехватило, воздух сбился в комки и их приходилось втягивать в лёгкие силой.

– - Кэлвин! Подымись-ка наверх! Ты мне нужен!

Окрик Шахрука заставил его вздрогнуть. Кальвин посмотрел в пустоту лавки, обернулся на книжный шкаф и не обнаружил там никакой тени.

3

Как и всегда, поручения Шахрука не могли ждать. Кальвин как мог быстро поднялся по лестнице на второй этаж, но хозяин лавки всё равно был недоволен промедлением. Напомнив Кальвину, что лишь уговор с его родителями до сих пор не позволяет ему выкинуть парня на улицу, сандвакиец вручил ему письмо.

– - Доставить быстро и безопасно. Район Башни, пересечение Косого канала и проспекта Скульпторов. Дом оранжевый с большими окнами. Он там один такой – ты сразу поймёшь.

– - Понял.

– - Постучишь в дверь, скажешь, что Шахрук прислал весточку для господина Кренеуса. Отдашь ему лично.

– - Хорошо, - Кальвин убрал письмо во внутренний карман рубахи, нашитый специально для таких поручений.

– - Доставил и мигом обратно! У меня нет времени выполнять твою работу! Усёк?

– - Усёк.

По дороге в квартал «Длинных плащей», как его называли в народе, Кальвин всё думал, отчего у всех сандвакийцев такие взрывные характеры. Нетерпеливость и склонность к агрессии при разговоре с собеседником превратилась в отличительную черту этого народа и всех их многочисленных родственников. На прошлой неделе парень читал путевой дневник Кьюса Дендри, известного народоведа Расколотой империи, так он сетовал на недружелюбное отношение к своей странствующей персоне со стороны, как он выразился, «песчаных людей». И описание народа точь-в-точь совпадает с нынешними сандвакийцами – невысокие, с кожей цвета бронзы, короткими волосами, черными и жесткими, как гривы лошадей, которых они разводят для передвижения из города в город. Дендри писал, что «песчаный народ» отнесся к просьбе сопроводить его к развалинам Мар-Цесаванны слишком враждебно. Его попытались избить и отобрать записи. С большим трудом, исследователь унёс тогда ноги из Хаванмура.

Как Кальвин узнал позже, дневнику было больше четырехсот лет. Осмотрев записи, Шахрук тут же прибрал книжку к рукам, даже не дав ему дочитать. Кальвин решил, что хозяин лавки пересмотрел свои планы на её истинную ценность.

Подходя к Косому каналу, молодой человек пришел к выводу, что виной скверному характеру палящее солнце и жестокие социальные условия, разогревающее мозги бедным сандвакийцам до такой степени, что они совершенно перестают с ними, мозгами, дружить.

Шахрук точно описал необычайный дом. В отличие от скучных двухэтажных соседей, у оранжевого трёхэтажного здания на пересечении улиц были просто огромные окна. Более того, на фронтоне здания в солнечных лучах переливался мозаичный витраж с изображением батальной сцены – несколько магов держали полупрозрачный зеленый щит над группой раненых людей. Кальвин, потрясённый картиной, не сводил с неё глаз, пока шёл к узкому крыльцу.

Массивный железный молоток в виде языка какой-то твари звонко отбил три удара. Открыли ему не сразу. На пороге появился человек без возраста с белым лицом, напоминавшим театральную маску.

– - Кто вы? – спросил человек, но сделал это так, будто даже не открывал рта. Кальвину показалось, что слова послали прямиком ему в голову.

– - Я… я от Шахрука, - дрогнувшим голосом сказал Кальвин. Он суетливо вытащил письмо из внутреннего кармана.

Человек протянул руку, но парень не дал ему письма.

– - Шахрук просил передать его лично господину Кренеусу.

Маска на лице привратника всё также была бесстрастна, но Кальвин будто почувствовал, как собеседника внутри перекорёжило.

– - Хорошо, - он сделал шаг назад, пропуская молодого человека внутрь.

Как только дверь за спиной Кальвина захлопнулась, наступила абсолютная беспросветная темнота. Он едва не потерял равновесие, ощутив накативший на него страх.

– - Я всего лишь простой посыльный, - затараторил Кальвин в ужасе. – Меня совсем не обязательно убивать!