Наполеону на миг сделалось страшно. Он начал сбивчиво объяснять, что он не Кромвель и не Цезарь, что он всегда служил Республике, но его прервали и стали требовать имена других заговорщиков. Раздались крики: «Вне закона!» и «Долой диктатора!». Наполеон стоял словно в трансе, даже не отвечая на обвинения. Выручил его генерал Лефевр. Во главе группы гренадеров он ворвался в помещение и с криком: «Спасем нашего генерала!» буквально вытащил Наполеона из зала. Тот еще какое-то время бездействовал и никак не реагировал на предложение Мюрата решить все силой оружия. Но в последний момент, когда уже, казалось, все пропало, Наполеон вышел к войскам, сумел их убедить действовать решительно, а Мюрат и Леклерк разогнали законодателей. Разогнали в прямом смысле этого слова: Люсьен Бонапарт, возглавлявший Совет Пятисот, закричал в негодовании, что его брата хотят убить, вскочил на лошадь и обратился с речью к солдатам с призывом освободить собрание от кучки убийц, поработивших большинство. Забили барабаны, гренадеры со штыками наперевес вторглись в зал и насмерть перепуганные депутаты, только что клявшиеся умереть за конституцию, бросились бежать – кто в двери, кто в окна.

Так верховная власть республики – Директория и Совет Пятисот – были ликвидированы, а Совет Старейшин (верхняя палата законодательной власти) показал себя покорным и готовым исполнять приказы заговорщиков.

Франция безропотно склонилась к ногам Наполеона, возглавившего вместе с Эмманюэлем де Сийесом и Роже Дюко, вовремя ушедшими в отставку с постов директоров, временную консульскую комиссию, созданную для создания во Франции новой конституции. Камбасерес облегченно вздохнул и вышел из тени.

Временные консулы приступили к исполнению своих обязанностей с 11 ноября 1799 года. На первом же заседании было решено, что обязанности председателя каждый из них будет выполнять поочередно в течение одного дня, приобретая на этот срок лишь титул очередного консула.

Следуя алфавитному порядку, Бонапарт председательствовал на первом заседании, на втором председателем был Дюко, на третьем – Сийес и т. д. Таким образом, временное Консульство представляло собой ту же Директорию, но в составе, сокращенном до трех человек.

Через месяц была подготовлена соответствующая конституция, но ее необходимо было провести через процедуру всенародного голосования. Необходимо – нет проблем. Были пущены в ход все средства, чтобы обеспечить успех этого плебисцита. Историк Альбер Вандаль в связи с этим пишет: «Что конституция будет принята, это не подлежало сомнению, но друзья Бонапарта несколько боялись оцепенения и инертности масс. При прежних плебисцитах народ никогда не отвечал на поставленный ему вопрос отрицательно, но воздерживавшихся от подачи голоса всегда было несравненно больше, чем голосовавших» [48] .

С 13 (25) декабря 1799 года вступила в силу Конституция VIII года. Фактически она установила диктатуру первого консула (Наполеона Бонапарта), но прямо не провозглашала ее. В тексте было указано нечто не вполне ясное: «Первый консул наделен особыми функциями и полномочиями, которые он может временно дополнять в случае надобности при помощи своих коллег» [49] . Однако при всей неопределенности этой статьи из нее все же можно было понять, что первый консул при желании может обладать неограниченной властью.

До этого был проведен плебисцит (от древнеримского Plebiscitum, что переводится как «Что народ устанавливает»), который еще называют плебисцитом VIII года, и на нем, по официальным данным, «за» проголосовало 3 011 007 человек, «против» – всего 1562 человека.

Следует отметить, что реальных голосов «за» было подано лишь чуть больше полутора миллионов. Эти цифры показались тогдашнему министру внутренних дел Люсьену Бонапарту слишком несерьезными, и он самовольно добавил к ним численность сухопутной армии и флота, подразумевая, что все военные, конечно же, проголосовали бы «за». В некоторых частях голосование действительно проводилось, но солдаты там отвечали на вопрос командира хором, поэтому голосов «против» просто не было слышно. Кроме того, Люсьен Бонапарт добавил к проголосовавшим «за» еще 900 000 человек. Главной задачей хитроумного брата Наполеона было всеми правдами и неправдами «перевалить» через трехмиллионный рубеж, что и было успешно сделано: вместо реальных 1 550 000 голосов было показано 3 011 007 голосов «за».

После объявления официальных результатов плебисцита Наполеон первым делом «убрал» неугодного ему консула Эмманюэля де Сийеса – заставил его замолчать, дав ему 350 тысяч франков и недвижимость в Версале и Париже.

Пост второго консула «незаметно» перешел к юристу Жан-Жаку-Режи де Камбасересу, а третьим консулом стал финансист Шарль-Франсуа Лебрён.

Согласно новой конституции, законодательная власть делилась между Государственным советом, Трибунатом, Законодательным корпусом и Сенатом, что делало ее беспомощной и неповоротливой. Исполнительная власть, напротив, собиралась в один кулак первого консула, то есть Наполеона. Второй и третий консулы (Камбасерес и Лебрён) имели, по сути, только совещательные голоса.

В 1802 году второй консул Камбасерес начал намекать законодателям, что следовало бы как-то наградить Наполеона от лица всей нации. В ответ поступило предложение дать ему почетный титул «Отца народа». Естественно, подобное никак не могло удовлетворить амбиций первого консула, и Камбасерес принялся поодиночке уговаривать членов Сената пожаловать Наполеону титул пожизненного консула. Удивительно, но у сенаторов хватило мужества воспротивиться, и они ограничились постановлением, согласно которому Наполеон провозглашался первым консулом всего лишь на новый 10-летний срок.