Шрифт:
– Обождали, кэр-буу?!
– Ну да. Если б мы знали…
– Вы что, спасли ее? Уже?!
– Вот беда, правда?
– И где она?!
– Разуй глаз! – вызверился младший. Во рту его блеснули клыки, и немаленькие такие клыки. – Вот она, сестра моя! Вот она, Туярыма Куо!
И выставил вперед девушку, которая пряталась у него за спиной.
Что тут началось!
– Уруй!
– Уруй!
– Лучшая!
– Лучшенькая!
– Красавица наша!
– Моя красавица!
– Нет, моя!
– Невеста!
– Женюсь!
– Я женюсь!
– Нет, я!
– Состязания!
– Состязания!
– Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!
– Чтоб вас, басах-тасах! – грязно выругался смазливый. – Бабат-татат! Никто никуда не едет! Никто никого не спасает! Никто ни с кем не состязается! Поняли? Разъезжайтесь по домам…
– Невеста!
– Невесту – победителю!
– Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!
Они ее привезли, с некоторым трудом сообразил, а может, припомнил Суорун. Мы состязались, а они привезли. Из плена. От Уота Усутаакы. Освободили. Вернули… Мысли ворочались с отчаянным скрипом. Вопли боотуров мешали сосредоточиться. Но Бэкийэ Суорун очень старался. Он и раньше не считал себя дураком, и сейчас не считал, а вот поди ж ты – алатан-улатан! – никак не мог ухватить за хвост верную мысль.
Ф-фух, ухватил!
– Это ты невесту освободил?
Смазливый тяжко вздохнул:
– Нет.
– Не ты?
– Не я.
– Уруй! – возликовал одноглазый Суорун. – Состязаемся! Кто победит – женится!
– Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!
Всё опять стало просто, ясно и правильно.
– Давай с нами! – от большой широты души предложил адьярай. – Вдруг победишь? Хотя вряд ли, ты же слабак. Я – Бэкийэ Суорун, а ты?
– Юрюн Уолан.
– А ты? – Суорун вспомнил слова младшего насчет сестры. – Ты Кюн? Кюн Дьирибинэ? Невестин брат? Мой шурин?
– Мой шурин! – загорланили боотуры. – Мой!
– Шиш тебе!
– Тебе шиш!
– Оплеванный! Оплеванный шиш!
– Молчи!
– Сам молчи!
– А это кто?
Суорун указал на голого здоровилу.
– Это мой… – смазливый запнулся. – Мой…
– Меньшой, – прогудел голый. – Я его меньшой. Он сильнее.
Волна дрожи аж подкинула голого, вызвав смех ватаги.
– Меньшой? Замерз, меньшой? Звать-то как?
– Уол [129] , – стуча зубами, откликнулся голый.
129
Уол – парень. Сокращение от Уолан – юноша. Нюргун назвался укороченным именем Юрюна, подразумевая, что он по отношению к Юрюну – младший, более слабый, зависящий от брата.
– Уол? Суодалба [130] , гыы-гык! – хохотнул кто-то. – Гляди, как его трусит, бедолагу!
– Гыы-гык!
– Хыы-хык!
– Суодалба!
– Суодалба Уол! Парень-Трясучка!
Смазливый Юрюн Уолан сжал кулаки. Не видя причин для драки, адьярай решил сгладить раздор:
– Меньшой – в смысле, слуга? Твой слуга?
Юрюн Уолан зыркнул исподлобья, но кулаки разжал. И то верно: чего за слугу кулаками махать? Чай, не родич…
– Возвращаемся?
130
Страшный дух Тимир Суодалба Ойуун, живущий на втором снизу небе (мэнэриктээх халлаан; «сумасшедшее небо») считался виновником истерии, эпилепсии и ряда других заболеваний. Боотур-насмешник намекает: Нюргун одержим этим духом, потому его и трясет, как в припадке.
– Айда!
– Дочку! Дочку отцу везем!
– Невесту!
– Радость в дом!
– Состязания, да!
Дочь Сарын-тойона взял в седло смазливый. Садиться на коня к кому-либо, кроме него, девица отказалась, хотя предлагали наперебой. Бэкийэ Суорун ехал рядом, время от времени поглядывая на свою будущую жену. И впрямь красавица, не врут люди. Даже в обносках, с сажей на щеке – красавица! Отмоем, сыграем свадьбу, детишки пойдут… Мысли текли приятно, грели сердце. Но что-то бередило салгын-кут, воздушную душу адьярая, тревожило, беспокоило, как соринка в единственном глазу. Чаще, чем хотелось бы, Суорун оборачивался и смотрел, как голый Парень-Трясучка бредет позади ватаги и тащит на плече вторую девицу, тоже вполне годную в жены. Вредная девчонка показывала адьяраю язык, и соринка в глазу – в башке? – начинала царапаться хуже рыси, схваченной в охапку. Что-то было не так.
Что?!
Впрочем, Суоруну повезло. Когда раздались крики, громыхнул лязг боевого железа, а с чистого неба ударила молния о семи зубцах – и соринка, и все мысли, сколько их там было, разом вылетели у Бэкийэ Суоруна из глаза, из ушей, из потаённых уголков разума, чтобы умчаться далеко-далеко.
Кырык! Битва!
Суорунов папаша (голова – во! котёл!) говаривал: «Какая свадьба без драки?!»
Песня первая
1. Буря-Удалец и Окоченелый Великан
Я не узнавал алас, знакомый с детских лет. Впереди, сколько хватало глаз, шляпками бесчисленных грибов рассыпались юрты. Раньше их тут не было. И добро б обычные юрты! Берестяные урасы; цветастые балаганы, какие даже на небесах видишь только на праздники, когда съезжаются гости. Кривобокие холмики землянок; халабуды из бревен, жердей и кусков ржавого железа…
Над безалаберным городищем стоял гул, смутный и неумолчный. Казалось, в аласе, как в дупле дерева, жужжат пчелы, раздраженные вторжением лесного деда. Потянуло дымком, в пряные ароматы разнотравья вплелся запах жарящегося мяса. Течет сок, корочка подгорела на открытом огне… У меня забурчало в животе. К солнцу взлетел смертный визг жеребенка под ножом, ему в ответ громыхнул вопль: