— Всё так плохо, отец? Ведь мы понесём огромные убытки. Может, у нас есть ещё два дня?

— Нет, приказы имперского наместника не обсуждаются. Убытки мы компенсируем. Плохо, что наши планы по уходу с Пандоры откладываются на неопределённый срок, — Смирнов трудом сдерживался, чтобы не зарычать от злости и безысходности.

Столько лет подготовки, интриг, предательств и убийств пошли насмарку. Через пару лет можно восстановить потери, а ещё чуть позже и выйти на прежний уровень доходов. Но у него более не будет возможности собрать нужную сумму, дабы покинуть эту негостеприимную планету. Отчего хочется выть или лучше кого-нибудь убить. Но Николай совладал с эмоциями и продолжил разговор с сыном.

— С утра контролируешь выполнение моего приказа, а далее занимаешься только одним делом. Забирай всех егерей и найди мне Ярослава Елисеева, того самого дикаря. Или убедись, что он погиб, и привези мне его голову.

— А если головы не осталось?

– В этом случае всё очень плохо! Саша, он ключ. Более подробная информация при личной встрече. Не подведи меня, так как от этого зависит и твоё будущее.

Останки двух боевых мехов замерли напротив друг друга на расстоянии 800 метров. Похожий на гигантское насекомое аппарат, с непонятным логотипом на боку, навечно остался в джунглях. Прикрывшись веером истерзанных взрывами бронещитов, он хищно задрал вверх четыре манипулятора с вздувшимися установками боевых излучателей.

Оружие меха пришло в негодность ещё во время рокового боя. А основной реактор, судя по потёкам застывшего металла, расплавился в момент гибели оператора.

Его противник с гербом империи Аратан на борту, застыл в степи. Этот мех походил на человекоподобного робота. В центре корпуса зияли сквозные дыры. Прыжковые ускорители взорваны. Помятые кассеты, так и оставшиеся пустыми после последнего ракетного залпа, развёрнуты в подобие изломанных крыльев.

Всё, что можно снять с погибших мехов, сняли очень давно. Судя по многочисленным следам плазменных резаков, были попытки разделать машины на металлолом. Однако сверхпрочные каркасы и толстенные бронеплиты, не поддались.

Оба меха на треть вросли в почву, заросли мхом, лианами и кустами степной колючки. По некоторым признакам они стоят здесь более двухсот лет. Что вызывает массу вопросов, так как колонисты с Земли появились на Пандоре гораздо позже.

Ночь по-прежнему царствовала в этой части материка, но это не мешало моему обновлённому зрению, разглядеть всё в подробностях. Так что я, практически сразу, обнаружил бугорок с торчащим из него ржавым куском металлолома. Именно под ним покоился пепел, оставшийся после сожжения родителей. На этом самом месте они погибли. Старик утверждал, что если бы не болт, попавший в двигатель квадроцикла, то у них были шансы добраться до джунглей и скрыться.

Только засевшая в останках меха, засада из молодых степняков, смогла их остановить всего в сотне метров от укрытия. Отец отстреливался и даже кого-то убил, но силы были неравны.

Конечно, дед убийство кочевникам не спустил. Сначала он попытался договориться со старейшинами степных кланов о выдаче убийц. Те отказались, не желая отправлять на верную смерть ближайших родственников. Кочевники попытались откупиться немалым количеством степного хмеля и мраморного мяса Кава. Наивные. Или они просто тянули время. Сейчас трудно рассуждать о произошедшем.

После этого несколько посёлков объявили степнякам войну. Два сезона общинники устраивали засады на группы степных охотников. Подрывался их допотопный транспорт при помощи фугасов и простеньких дронов. Также с воздуха шли беспрерывные атаки на кочевые стойбища и посёлки. Обид на степных бандитов у жителей фронтира хватало, поэтому идею отомстить поддержало немало людей.

В конце концов, партизанские методы, принесли плоды. Более того, общинникам удалось фундаментально проредить поголовье дикарей и оттеснить их вглубь саванны. Совет семей даже поменял лидера степняков, чей сын и возглавлял ту злосчастную засаду. В итоге деду отдали двух кровников. Тех, до кого он сам так и не смог добраться. К тому времени большая часть семей нападавших была вырезана, а остатки прятались по самым глухим уголкам саванны.

После этого с кочевниками был заключён «вечный мир», как обычно, нарушенный во время следующего охотничьего сезона. Короче, всё как обычно. Нормальная фронтирная жизнь. Однако в тот раз общинники решили воспользоваться моментом и просто вырезали всех степняков, до кого смогли дотянуться. Оставшиеся дикари вынуждены были скрыться в саванне. Ни о каких крупных набегах речи больше не шло. Иногда случались мелкие стычки, если отряды общинников забредали слишком глубоко в степь. Вот так были отомщены мои родители. Отчего мне не легче.

Немного постояв над их могилкой, я положил на бугорок две сорванные в джунглях орхидеи, и ещё раз внимательно оглядел местность.

— Ну и где ты дедуля запрятал свой схрон? — задаю себе очередной вопрос и начинаю рассуждать.

Значит, так. В могилу старик ничего прятать не станет. Закопать в степи или на опушке джунглей ценную бандероль, тоже не вариант. Любой сканер обнаружит схрон, даже на глубине в пару-тройку метров. Остаются останки мехов. От них до сих пор фонит. К тому же аномальное электромагнитное излучение, идущее от расплавившихся реакторов, не позволяет использовать сканеры. А это значит, схрон точно в одном из них или закопан рядом.