– Всё равно он козёл! И вообще, пошли в задницу эти американцы! Наш Коннар их Бедмена в раз уделал бы!

Филипп Аркадьевич пропустил последнюю ремарку мимо ушей. Он привык слышать из уст Вовки подобные высказывания. После третьей кружки тот был готов записать в "наши" любого нравившегося лично ему персонажа книги или фильма, или комикса, или чего угодно ещё. А уж Коннара и подавно. В кино Коннара играл Альфред Шварценбагер. Для каждого, кто был ребёнком в России в начале девяностых, Шварц навеки останется "своим парнем".

– Нет, – снова повторил писатель, – нужно пойти другим путём. Только вот каким? Надо подумать…

– Да чего тут думать! – горячился Вовка Шекман. – Чего думать-то? Что все делают, то и ты делай! Люди из реального мира попадают в телек или компьютерные игры, а персонажи из фильмов и книг – в наш мир. Вспомни "Крайний киногерой" со Шварцем! Проще некуда. И современно! Сейчас такого добра – полными кучами! "А что, если Коннар-варвар жил бы в Южном Бутово?" Или "Коннар на чёрной зоне".

"Вот именно, что кучами…" – невесело подумал Прунков.

Следи за анонсами и анализируй рейтинги. Сам того не осознавая, Вовка посоветовал другу поступить ровно так, как обычно и поступает львиная доля работников mass-media. Так поступали и десять, и двадцать лет назад. И даже двести.

– Я отправлю тебя туда, откуда нет обратного пути! – колдун безумно захохотал и воздел к небу руку с зажатым в костлявых пальцах зловещего вида амулетом. – Никогда! Никогда не узреть тебе снова зелёных полей Аквафонии! Ха-ха-ха-ха-ха!

Коннар не слушал. Сжав рукоять меча обеими руками, он бросился вперёд. Их с колдуном разделяло не больше тридцати футов, оставалось сделать всего несколько шагов…

Амулет в руке колдуна блеснул странным нездешним огнём – варвар внезапно застыл на месте, словно окаменел. Лишь по его продолжающим напряжённо следить за происходящим глазам можно было догадаться, что Коннар видит и осознаёт всё то, что творится вокруг.

Колдун самодовольно усмехнулся. Держа над головой свой амулет, он принялся читать заклинание на незнакомом герою языке. Со всех сторон на расстоянии вытянутой руки от Коннара начали вспыхивать и тут же гаснуть разноцветные сполохи; вокруг медленно завертелись и, всё сильнее и сильнее ускоряясь, поднялись в воздух сначала лёгкие песчинки, а затем всё более крупные камни и комья земли.

"Гром! Что это за магия?" – успел подумать Коннар, после чего ставший непроглядным чёрным ураганом волшебный вихрь скрыл от его глаз небо и землю, заглушил все звуки…

Филипп Аркадьевич Прунков отодвинулся от стола и вытер вспотевшие ладони о полы домашнего халата.

"А что? По-моему, совсем не плохо, – подумал он. – Вполне себе ничего. Теперь нужно решить, куда мне его отправить…"

Писатель сложил пальцы в замок, хрустнул костяшками. В этот момент в двух метрах от него между потолком и полом проскочила искрящаяся ломаная линия электрического разряда, по ушам больно грохнуло, комната затряслась, а стёкла в окнах задребезжали и потрескались.

От неожиданности Филипп Аркадьевич поперхнулся сигаретой и кубарем скатился с вращающегося стула на колёсиках. Когда писатель наконец нашёл в себе силы открыть глаза, прямо перед собой он обнаружил чьи-то огромные ноги в кожаных сандалиях. Стоя на карачках и продолжая опираться дрожащими руками о паркетный пол, Прунков медленно поднял голову и обнаружил над ступнями в сандалиях крепкие голые икры, затем колени, бёдра, потом сделанную из какой-то грубой ткани набедренную повязку, накачанный торс и – в самую последнюю очередь – шею и голову с длинными, свисающими до плеч, спутанными чёрными волосами. В руках странный полуобнажённый пришелец сжимал тяжеленный двуручный меч.

Ответственная за способность анализировать окружающий мир часть сознания Прункова отметила: "Мужик здорово похож на молодого Шварценбагера". Отметила и тут же отключилась, полагая себя одновременно и полностью выполнившей свою задачу, и бесповоротно свихнувшейся.

Филипп Аркадьевич зажмурился и потряс головой. Потом снова открыл глаза. Мужик никуда не делся. Более того, он пристально и как-то не по-доброму уставился на писателя.

Конечно, можно было крикнуть "полиция!", но Филипп Аркадьевич уже пришёл в себя ровно настолько, чтобы чётко осознавать абсолютную бессмысленность такого поступка. Поэтому, не вставая с пола, слегка срывающимся на фальцет голосом он проговорил:

– Я чем-то могу вам помочь?

Мужик нахмурился.

"Я сплю?" – спросил себя Прунков и напрягся в отчаянной попытке проснуться.

Не получилось.

Следующей мыслью писателя было: "Коннар у меня дома. Вот я наконец и спятил… Подобно многим моим великим коллегам. Может и я тоже – великий? Хе-хе-хе!.."

– Это ты Филипп из Аркадии 2 , член клана Прунковых? – тем временем подал голос пришелец. На чистейшем русском языке.

– Да-а-а… – протянул писатель. Всеми силами он пытался соврать, но под взором этих ледяных глаз почему-то не смог. – Я Прунков…