Он потер виски. Начиналась головная боль.

– Все не так, как тебе представляется, Мэт, – произнес он. – Нет никакого «поля боя». Если бы я знал, что ты неравнодушен к Корделии…

– Тогда что? – хрипло перебил его Мэтью. – Что бы ты сделал? Не женился бы на ней? Женился бы на Грейс? Потому что, Джейми, я вот этого никак не могу понять. Ты любил Грейс несколько лет – любил ее даже тогда, когда сближение казалось тебе невозможным. Любил ее… как же там у Диккенса было? «Без поощрения, без надежды, наперекор разуму, собственному счастью и душевному покою» [23] .

– Я никогда ее не любил, – сказал Джеймс. – Я заблуждался.

Мэтью обмяк; казалось – вот-вот, и он сползет по стене на пол.

– Хотелось бы мне в это поверить, – пробормотал он. – Потому что твое поведение не очень-то красиво выглядит, Джейми. Как только Корделия бросает тебя, ты приходишь к выводу, что не можешь без нее жить. Насколько я понимаю, никто так никогда не делал, а? Не бросал тебя. Тебя всегда все любили. – Он произнес это равнодушным тоном, как будто повторял общеизвестную истину, и Джеймсу стало не по себе. – За исключением Грейс. Вероятно, именно поэтому ты уцепился за нее, вот что я думаю. И зря – мне кажется, она вообще не способна на любовь.

– Мэтью…

Джеймс ощутил на руке тяжесть серебряного браслета, хотя прекрасно знал, что эта вещь сломана и обломки лежат в его доме на Керзон-стрит. Он хотел возразить, объяснить, что ни в чем не виноват, но как он мог сделать это, если до сих пор ничего не сказал Корделии? Он по-прежнему считал, что она должна узнать первой. А мысль о разговоре с ней, о том, что он станет объектом ее жалости, была ему невыносима. Пусть лучше его ненавидят, чем жалеют, – пусть его возненавидит Маргаритка, Мэтью, хотя ему становилось худо, когда он представлял себе, что его ненавидит парабатай…

За спиной у него раздался какой-то грохот и звон, будто со стола упала и разбилась лампа. Обернувшись, Джеймс увидел, что в стене гостиной возник Портал.

В номер шагнул Магнус в полосатом костюме. Он-то, разумеется, выглядел безупречно и, критически оглядев Джеймса и Мэтью, стряхнул невидимую пылинку с лацкана пиджака.

Соседняя дверь открылась, и появилась Корделия в дорожном платье. Она уставилась на Магнуса в изумлении.

– Магнус, – прошептала она. – Я никак не ожидала… То есть, я хочу сказать, откуда вы узнали, в каком отеле и в каком номере мы живем?

– Он знает, потому что вчера вечером отправил меня в эту гостиницу при помощи Портала, – объяснил Джеймс. – Я помню, где обычно останавливается Мэтью, когда приезжает в Париж.

– Я очень предсказуем, – пожал плечами Мэтью.

– А ночной администратор здесь – чародей, – добавил Магнус. – Ну, подумайте, кто еще мог выбрать такие шторы?

Никто не ответил, и Магнус перевел взгляд с Джеймса на Корделию. Джеймс подумал, что вид у них обоих наверняка неловкий. Потом посмотрел на Мэтью, помятого, взъерошенного, в рубашке с винными пятнами.

– Ага, – угрюмо произнес маг. – Я вижу, что здесь разворачивается какая-то личная драма. – Он поднял руку. – Я не знаю, что между вами троими произошло, и не желаю знать. Джеймс, вы появились здесь вчера вечером, так?

Джеймс кивнул.

– И вы уже рассказали Корделии и Мэтью о Люси… и Джессе?

Джеймс поморщился.

– Я сказал только, что Люси жива и здорова. У меня не было возможности распространяться на эту тему.

Когда Корделия и Мэтью наперебой принялись расспрашивать о Люси, Магнус снова поднял руку, словно дирижер, пытающийся управлять бестолковым оркестром.

– В Лондоне вы услышите всю историю с начала до конца, – объявил он. – Нам необходимо вернуться туда немедленно…

– Моя мать. – Корделия оперлась о стену. – Она здорова? А ребенок…

– У вашей матери все хорошо, – ответил Магнус мягко, но вид у него был по-прежнему мрачный. – Однако обстановка в Лондоне напряженная, и положение, судя по всему, скоро ухудшится.

– Неужели еще один Принц Ада тянет свои щупальца к Институту? – усталым голосом произнес Мэтью. – Должен вам сразу сказать: если так, то я предпочитаю пересидеть опасность здесь.

Магнус взглянул на него без улыбки.

– Инквизитор вернулся из Исландии и привез неприятную новость. Татьяна Блэкторн бежала из Адамантовой Цитадели и объединилась с Велиалом. Вы должны сегодня же вернуться со мной в Лондон; нам нужно многое обсудить.