– А ты умнее, чем кажешься, – одобрительно прошептал Танк. – Значит, так. Если хочешь жить – держись рядом со мной. И веди себя так тихо, чтоб все мышки-норушки от зависти померли бы. Выберемся за МКАД, я тебе объясню, что происходит.

– Вы ведь военные, да? – набравшись смелости, поинтересовалась Анна. – Собираете горожан, которые эвакуацию прозевали.

В темноте послышался звук, похожий на приглушённый смех.

– Можно сказать и так. А теперь отставить разговоры. За мной, Анна. И повторю ещё раз – держись рядом и выполняй все команды. Отстанешь – ждать не буду, достанешься либо мертвякам на обед, либо мурам. С учётом твоей смазливости мертвяки предпочтительней – мурам живых баб обычно не достаётся, они от гормонов на стенку лезут, готовы хоть мертвячкам присунуть, хоть друг друга под хвост отхулиганить.

– Я поняла, – упавшим голосом сказала Анна.

– Отлично. Выходим.

Чувствуя себя марионеткой, играющей роль в спектакле психически нездорового режиссёра, Анна последовала за «военными» на первый этаж.

– Вон там окно без решётки, – прошептал Жив. – Свалим тихо и в нужную сторону, пока муры к подъезду подбираться будут.

– Пошли.

Танк спрыгнул на землю первым, помог Анне. Следом бесшумно выбрался Жив.

Только теперь Анна смогла хоть немного разглядеть своих спутников. Оба в камуфляже и бронежилетах. Танк высокий и весь какой-то квадратный, с коротко стриженой головой и грубыми, словно из камня вырубленными чертами лица, и впрямь чем-то напоминает танк. Жив, наоборот, невысокий и тощий, словно подросток, лица не видно под шлемом с защитным щитком для глаз.

Пригнувшись, Танк пробежал несколько шагов, приложив плечо к прикладу то ли автомата, то ли карабина – в моделях оружия Анна разбиралась не очень, хотя стрелять (опять спасибо бывшему) немного умела. Жив, из-за спины которого выглядывало нечто, похожее на винтовку, держал наизготовку пистолет с накрученным на ствол цилиндриком глушителя.

Присев между припаркованных вдоль дороги машин, Танк, не оборачиваясь, ткнул в Анну пальцем и поманил к себе.

– Пригнись и беги к Танку, – объяснил Жив, прижавшись к стене сбоку от окна, через которое они только что вылезли.

Анна подчинилась, поминутно сжимаясь от страха, что сейчас с ней случится что-нибудь нехорошее, подбежала к Танку.

Тот, опустив руку к бедру, помахал ею вперёд-назад, и через секунду рядом с Анной сидел ещё и Жив.

– Сейчас перебежками. Я первый, все ждут команды. Как поманю, бежит Анна. Жив, ты за себя сам знаешь. Пошёл.

Это вряд ли было командой, скорее, уведомлением для неё. Танк сорвался с места и, не разгибаясь и не опуская автомат, помчался через дорогу, превратившуюся прошлой ночью в кладбище машин. Присел за седаном, припаркованным на противоположной стороне, поводил стволом из стороны в сторону. И снова повторил недавние жесты.

Теперь Анна сразу поняла, что от неё требуется, побежала, старясь держаться так, чтоб голова не торчала над крышами автомобилей, приземлилась рядом с Танком. Тот, не оборачиваясь, молча показал ей большой палец.

Жив подзадержался, а когда, наконец, добрался до нового укрытия, прошептал:

– Бегуны. Трое. И топтун.

Танк кивнул и, обернувшись к Анне, приложил палец к губам.

– Как мышка.

Приподнялся над крышей седана, повертел головой. И снова побежал. Укрывшись за сине-белым домиком, назначения которого Анна не знала, вновь поманил её.

Так они миновали три таких же кирпичных пятиэтажных дома, как тот, где жила Анна, и вышли на параллельную улицу. Здесь уже стояли дома поновее и имелся даже свой торговый центр местечкового значения.

– Эх, мороженого бы, – мечтательно протянул Жив, глядя на приткнувшийся между этим центром и автобусной остановкой ларёк с приметной надписью. – Сто лет его уже не жрал.

– И ещё не пожрёшь, – отрезал Танк напряжённым голосом. – Что-то долго они, тебе не кажется?

– Да уж, – согласился Жив. – Должны были бы уже наткнуться на топтуна.

Анна по-прежнему ничего не понимала. К списку новых для неё названий добавились бегун и топтун, но что подразумевали под ними её спутники, для девушки оставалось загадкой.

Словно в ответ, с улицы, которую они недавно покинули, послышался топот, словно невесть откуда взявшаяся лошадь понеслась по асфальту, звонко цокая копытами, удар, скрежет разрываемого железа и крик – обычный, человеческий.

Анна, забыв и о себе, и обо всех кошмарных странностях сегодняшнего дня, чуть не ринулась в обратную сторону.

– Сидеть! – тяжёлая ладонь Танка легла на плечо, придавила Анну обратно к земле. – Жить надоело?

– Но там же люди, – чувствуя себя невероятно слабой и беспомощной, пролепетала Анна.

– Муры это, а не люди, – с непонятным азартом пояснил Жив. – Бандиты, отбросы общества, насильники, убийцы. Поделом им, сейчас топтун их на тряпки порвёт.

– Да даже если б не муры, нашим составом я костьми лягу, но на топтуна не пойду, – мрачно добавил Танк. – Что замерли? Двигаем ляжками, на шум, того и гляди, рубер пожалует. А то и элита какая-нибудь свежеиспечённая.