Короче говоря, в рогатой принцессе поразительным образом сочетались дворцовая тепличность и безбашенность упоротого мухоморами берсерка. Огонь и слёзы. Раж и меланхолия.

Например, вчера ночью, когда инферняшка случайно обломала ноготь о грифа, то тут же чуть не расплакалась, а потом в один телепортационный прыжок взлетела на хребет гигантского песчаного чудовища и начала месить пташек, довольно технично орудуя шестом. И пташек, и птенцов, и яйца. И гнёзда раздолбала так, что обратно не соберёшь.

Кстати, охота получилась очень продуктивной. С птиц лутать было практически нечего, а вот остальные местные зверушки порадовали. Скорпионов, например, я разделал на хитин и жала. С песчаного червя, — да-да, мы завалили червя! — надёргал зубов, чешуек на доспехи и извлёк несколько желез внутренней секреции, которые идут на ранозаживляющие мази и разные зелья.

К тому же нам повезло встретить червя, готовившегося к размножению. Так-то они гермафродиты, и размножаются, откладывая нечто вроде яиц. Ну… то ли яиц, а то икринок, разломную физиологию зачастую хрен разберёшь. Главное, что я такие вот штуки, размером с гусиное яйцо, уже видел, добывал и обменивал на золото по весу. Потому что если эту хрень кинуть в водичку и дать настояться, то получается настоящий энергетик для магов.

Ну и мясо ещё. О-о-очень много мяса. К счастью, мясозаготовительные работы взяли на себя гоблины. От меня требовалось только нарубить куски покрупнее, а цепочка гоблинов утаскивала их в шахту.

Лут я складывал на десятом пролёте лестницы, подальше от всякой живности и пустынного зноя. Остаётся надеяться, что икро-яйца не протухнут и не выведутся к тому моменту, когда я достаточно заряжусь для открытия разлома.

К слову, об этом. Под утро, когда напрыгавшаяся принцесса с голодухи решила-таки испробовать червя, сам я сел на диету из ядер. Привет, изжога!

Вторая ночь и третьи сутки.

Сегодня мы с Ариэль окончательно отработали тактику охоты на червей и умудрились изловить хренатовину размером с железнодорожный вагон. И с такой напарницей оказалось это на удивление просто.

Рогатая принцесса уходит подальше от черепа, начинает орать и прыгать. Тварь дюже сильно агрится на такое поведение и идёт жрать возмутителя спокойствия. То, как она идёт, может не заметить только слепой. Хотя нет, слепой даже скорее заметит.

В момент икс, когда под Ариэль распахивается зубастое щачло, она тут же телепортируется на безопасное расстояние. И так — раз за разом, пока червь не выползет на поверхность полностью.

Ну а дальше уже дело техники.

Чешуйки у этого червя прилегают друг к другу так плотно, что даже мечом не пролезешь. А рубить их… Родовой меч, конечно, хорош, но не настолько.

Но, как говорится, на каждую хитрую задницу…

Именно задница у этих червей — самое уязвимое место. Там чешуйки становятся совсем тонкими, нежными… Потому что именно там червь растёт в длину. И именно там эти чешуйки можно поддеть.

А дальше главное удержаться.

К счастью, нервные импульсы у такого огромного животного доходят до мозга, если у него вообще он есть, очень медленно. И пока червь поймёт, что ему кранты, ему уже кранты. Это как ткань распарывать. Вот она прочная-прочная, а стоит с одной стороны надрезать — и поползла. Я просто бежал по червю, запустив меч глубоко в кольцевые мышцы, и они лопались, как натянутые канаты.

Со стороны это выглядело так, будто червь лопнул по шву, как джинсы на толстой заднице.

Единственный недостаток — я при этом оказался весь в крови с ног до головы, и пришлось отмываться, отстирываться, а потом ещё и натягивать мокрую одежду на мокрую кожу.

Гоблины начали нагуливать жирок и слепили рядом с нашим домом статую в форме меня. Из чего слепили — не знаю, и знать не хочу, но приятно. Любят меня…

Третья ночь, четвёртые сутки.

Выспался до упора, а по темноте снова вышли на охоту и малость охренели.

Пустыня зацвела.

На расстоянии примерно десяти метров друг от друга из песка выросли толстые сочные стебли без листьев и с одним-единственным цветочком. Цветочек был похож на закрытый тюльпан, вот только в темноте светился ядовито-зелёным светом.

Вместо пестиков и тычинок, под лепестками оказались ягодки. Где одна, а где и три сразу. Жрать я их, конечно, не стал, и правильно сделал. Если сжать ягодку достаточно сильно, она взрывалась облаком пыльцы и… чёрт! Она взрывалась сильно! Если бы я по привычке не напитал щиты, мне бы ко всем хренам оторвало пальцы.

Но больше всего меня заинтересовала реакция Ариэль. У рогатой загорелись глазки.

— Давай наберём ягод!? Пожалуйста!

Я аж в ступор впал от этого «пожалуйста». Повелительный тон, с которым я долго и безуспешно боролся, исчез сам собой. Видимо, принцесске припёрло. Видимо, ей действительно нужны эти ягоды. Вот только зачем?

— Как думаешь, — ни с того ни с сего спросила Ариэль, — а если вынести их отсюда и занести в другой разлом, они так и будут взрываться?

— Ты агроном что ли? — и задумка, и сам вопрос показались мне странными. — Хочешь культивировать этот сорняк по всей Многомерной Вселенной?