Едва заслышав этот ужасный рев, Кеан инстинктивно повернулся к входу и принял оборонительную позу. В нору пахнуло знакомым Ребекке запахом, и она зарыдала, объятая ужасом. Это был запах Мандрейка. Сильный, агрессивный, злобный, он вселил страх и в сердце Кеана, приготовившегося вновь отстаивать свое право на Ребекку. Правда, теперь он уже не смеялся; когда же Ребекка стала быстро рассказывать ему о Мандрейке, он оттолкнул ее в сторону, не желая отвлекаться ни на мгновение.

Сверху послышался низкий хриплый голос Мандрейка:

— Рун, ты останешься наверху. Я прикончу их сам.

Ребекке хотелось прикрыть Кеана своим телом, защитить его от надвигающегося кошмара, ведь он не представлял, с кем ему придется иметь дело, и вряд ли мог предположить, что на свете существуют кроты таких размеров. Сильный запах, исходивший от разъяренного Мандрейка, ошеломил молодого Кеана, когда же он увидел его огромные лапы, просунувшиеся в нору, ему стало жутко. То же самое происходило со всеми соперниками Мандрейка. И все же Кеан отличался от них и силой, и быстротой реакции — он умел уходить из-под первого удара врага так, чтобы не подставлять себя под второй.

Кеан стал отходить в глубь норы, даже не пытаясь напасть на грозного соперника, грандиозные размеры которого поражали его все больше и больше.

Мандрейк на мгновение застыл у входа в нору, разглядывая сидевших в ней кротов. Его удивили размеры Кеана. И все-таки, хотя тот был крупнее Буррхеда, самого рослого крота Данктона, рядом с Мандрейком он казался подростком.

Кеан зарычал и изготовился к бою, а Ребекка, отброшенная им на другой конец норы, принялась причитать:

— Беги, мой любимый, беги, если можешь... Никто не может победить его, слышишь? Это просто невозможно! Беги же, мой Кеан!

Если бы Кеан еще не спаривался с Ребеккой, он наверняка тут же вступил бы в бой и тут же сложил бы в нем голову. Но их брачные игры уже закончились, и потому он думал не столько о Ребекке, сколько о свежем воздухе пастбищ, на которых нет ни враждебных запахов, ни злобных кротов.

— Если мне удастся убежать, — заговорил Кеан, не глядя на Ребекку, ибо внимание его было сконцентрировано на входе в нору, возле которого затаился Мандрейк, — я вернусь к тебе, и мы снова будем вместе.

Он произнес последние слова громко и внятно, так, чтобы их услышал и Мандрейк. Кеан надеялся, что они выведут его из себя и это даст ему шанс нанести этому громиле хотя бы один настоящий удар.

Мандрейк сделал выпад, желая достать противника лапой; однако Кеан не стал отходить назад, а ринулся прямо на Мандрейка, выставив вперед свои когтистые лапы. Возле входа в нору завязалась кровавая борьба.

Когда один из кротов задевал лапой земляные стены туннеля, они ощутимо содрогались и с них начинала осыпаться земля. Ребекка беспомощно наблюдала за их сражением. И вдруг она ощутила неожиданное возбуждение, которое ей хотелось подавить, изгнать из сознания, — ее возбуждал вид двух огромных кротов, сражавшихся за нее, причем она любила и одного и другого.

Битва на миг затихла, и это означало, что Мандрейк готовится к прорыву в нору. Ребекка услышала частое дыхание Кеана, пытавшегося хоть немного перевести дух. Силы противников были явно неравными... И Ребекка решилась.

Едва Мандрейк ринулся в нору, она выскочила ему навстречу, выставив когти вперед, и закричала:

— Беги, Кеан!

Мандрейк взял в сторону, чтобы не задеть Ребекку, и замахнулся на рванувшегося вперед Кеана, но тот успел прошмыгнуть мимо него и бросился по туннелю к выходу на поверхность.

Мандрейк молниеносно повернулся и опустил свою тяжелую лапу на спину Кеану, задев когтями за верхний свод узкого туннеля. Кеан взвыл от нестерпимой боли и с превеликим трудом пронырнул дальше; лапа Мандрейка, с когтей которой капала кровь, на миг повисла в воздухе. Кеан несся к выходу, слыша за спиной рык страшного чудища. Вспомнив о Руне, поджидавшем его на поверхности, он инстинктивно выставил вперед передние лапы с широко расставленными когтями.

Но на сей раз Рун уже был готов к этому. Он прижался к земле сбоку от норы и, едва из нее появилась голова Кеана, нанес точный удар по его морде. Один из когтей распорол левую сторону рыльца, другой угодил прямо в левый глаз. Морда Кеана превратилась в разверстую рану, из которой потоком хлынула кровь.

Одновременно с этим нагнавший Кеана Мандрейк нанес ему еще один столь же страшный удар — на сей раз когти раскроили его бедро.

Кеан рванулся вперед и, резко развернувшись в сторону Руна, которого он практически не видел, ибо его слепила кровь, лившаяся по морде, ударил его в грудь. Будь удар поточнее, Руну тут же пришел бы конец. Рун отлетел далеко в сторону, что дало Кеану возможность припустить что было сил в правую сторону, откуда веяло свежим воздухом. Он бежал с отчаянием крота, которого в любое мгновение может настигнуть смерть, он делал все возможное, чтобы спасти свою жизнь.