– Что ты собираешься делать? – осторожно поинтересовался Васильев.

– Обработаю рану, сначала перекисью, потом йодом, – растерялась Анфиса, и поймала подозрительный взгляд невероятно красивых светлых глаз.

– А – мужчина скрестил руки на груди – валяй. – Он снова начал показывать свое пренебрежительное отношение к ней.

Анфиса осторожно, прикасалась к ране, смоченной в перекиси ваткой, обтерла влажной салфеткой следы крови. Теперь пришла очередь йода, приготовила ватную палочку, окунула во флакон и провела по царапине, оставляя оранжевые полоски. Мужчина зашипел, и сморщился, реакция потерпевшего на легкое пощипывание от йода, рассмешила её, и она продолжила обрабатывать рану, с легкой улыбкой на лице. В одном месте ссадина была глубже, и когда она мазала йодом, мужчина дернулся, Анфиса не удержалась и подула, чтобы облегчить страдания пациента. Но почему то этим действием взбесила посетителя. Он соскочил с табуретки и зло осмотрел свою медсестру.

– Совсем с дуба рухнула, – он покрутил пальцем у виска – две сумасшедшие, одна обувь вышвыривает на прохожих, другая в ухо дует. Не дай бог, еще раз мне попадетесь, я таким добреньким не буду, заявление нужно было на вас накатать, за посягательство на мою жизнь.

Сестры Поляковы уставились на громко хлопнувшую дверь, так и не поняв, почему мужчину так сильно разозлило, то, что Анфиса из сострадания подула на него. Какой-то ненормальный. Старшая сестра переглянулась с младшей и убрала аптечку обратно, на верхнюю полку. Единственное радовало, что незнакомец простил им выходку Ани, и её неразумное решение отомстить сестре, выкинув её любимые босоножки.

Васильев вылетел из подъезда накаленный как печь в парной, эта профурсетка сверкала перед ним своими голыми ляшками, а потом еще и дыхнула на него своим запахом, это было так интимно, что его с непривычки подбросило на стуле, и он растерялся. Последние полтора года в его жизни женщины были только докторами, и мысли не было хотя бы просто пофлиртовать с одной из них. А сегодня, увидев некоторые сверкающие из-под короткого платья части тела, он вспомнил, что такое возбуждение. И его монстр, которого усыпили препараты, и разговоры, достающие душу из тела, зашевелился. Он его почувствовал. Нет! Он не разрешит чудовищу забрать контроль над его головой, он стал сильнее и увереннее в себе, комплекс обиженного мамочкой ребенка, истреблен, теперь он самодостаточный и самоуверенный мужчина. Васильев расправил плечи, гордо вскинул голову и пошел в направлении ждавшей его машины.

Прошло две недели, как Анфиса обосновалась в квартире родителей, сейчас начался дачный сезон и предки свалили за город, ухаживать за огородом. Полякова переварила ситуацию с бывшим, и решила, что ей срочно нужно удариться в работу. Со своим педагогическим образованием, она попыталась устроиться в детский сад, но летом, детей учреждение посещало мало, и ей везде отказали, попросив прийти ближе к осени. Вот лежит Фиса расстроенная, и думает, чем же тогда заняться. На даче пожить с родителями можно, но больше недели общества Ефима Романовича и Тамары Николаевны Поляковых она не выдержит. Поэтому девушка решила просмотреть вакансии в других сферах, где она могла бы пригодиться. Однажды, она прошла курсы, по некоторым офисным программам и вполне сносно в них ориентировалась, можно на время и в офисе посидеть. Открыла интернет и зарылась в сайты трудоустройств.

Антон сидел в просторном кабинете и довольно улыбался, вдыхая аромат свежевыкрашенных стен. Наконец он нашел то, что искал. Не совсем то, что рисовало его воображение, но очень близко. В конце недели нанятая бригада заканчивает ремонт, и ему подвезут, такую же пахнущую новизной мебель. Он уже мысленно обставил свой кабинет, его очень порадовало, что удалось сюда провести санузел, у него будет отдельный душ на работе, просто класс, даже небольшую душевую кабину ему установят уже завтра. Он прямо не мог надышаться этим запахом свободы и ожидания, что у него будет свое дело. Васильев прокрутился по кругу, на одиноко стоявшем в помещении будущего кабинета директора кресле, и решил еще раз пройти по своему цокольному этажу. Пошел туда, где готовились кабинеты для его офиса. «Так, еще нужно же сотрудников найти», – в первую очередь займется кадрами, ему нужно всего двух человек в копировальный центр, и человека, который будет администратором и по совместителю бухгалтером. Ну и ребят для работы в ремонтном отделе, тоже не больше трех. С одним он уже познакомился, это его новый сосед, он ему принтер за двое суток отремонтировал, что тот стал работать еще лучше, чем до поломки. А Даниил уже себе сам команду наберет.

Васильев так и ходил счастливым, до конца дня, только под вечер вспомнил, что хотел разместить объявление о найме сотрудников. Придя домой первым делом, открыл ноутбук и выложил пост об имеющихся вакансиях.

Аня с горем пополам сдавала сессию, и ходила вечно злая, хмурила брови, ей хотелось гулять веселится, а она должна сидеть, и зубрить лекции. Вот как несправедливо, Анфиска целыми днями гуляет, встречалась вон недавно с одноклассниками, пришла под утро блаженной, потому, что выпила, а потом весь следующий день валялась, голова у неё, видите ли, болела.

– Не умеешь пить нечего и начинать – буркнула, глядя на её расплывшееся тельце на кровати младшая сестра.

– Да я и не хотела, – оправдывалась сквозь стоны боли Анфиса – Оно как то само незаметно вливалось, я и не поняла, когда успела столько выпить. – Сквозь слезы, прощаясь с жизнью, блеяла старшая сестра – Анюта – протянула она – принеси водички. Пожалуйста. – И взгляд как у нашкодившего щенка, которого отчитывает хозяин.

Аня любила позлорадствовать, но не стала, слишком уж вид был жалкий у сестры. Тяжело вздохнув, бросив взгляд с укоризной, демонстративно встала и ушла на кухню за водой.

Анфиса решила, что больше с одноклассниками встречаться не будет, а если придется, то алкоголь под запретом, и вообще пить ближайшие месяца два, она точно не сможет. Полякова реально чувствовала себя умирающей, столько алкоголя она не употребляла со времен выпускного, тогда был первый раз, когда она попробовала водку, и, не зная возможности своего организма, опьянела так, что не могла ногами передвигать. На следующий день слушала нравоучения родителей, и так тошно было, еще и это езда по мозгам, надолго отбили желание приближаться к крепкому алкоголю.