Конаков попросил подождать, чтобы он мог спросить у своего товарища, нужно ли ему лечение. Так что вылетел я лишь через час. Заодно вызвал Романа и взял его с собой. Ему нужно больше практики, и совсем скоро он сможет самостоятельно принимать пациентов без какого-либо надзора с моей стороны. А то и вовсе, участвовать в сражениях, как полноценная лекарская единица. Сейчас еще немного подтянем знания, и можно переходить к следующей фазе развития лекаря. Начнем уроки боевых искусств, изнурительные тренировки тела, и занятия по обращению с оружием. Лекарь не может быть слабым по определению, таково правило моего мира, и здесь оно тоже будет работать.

Спустя пару часов неспешного полета, наш самолет пошел на снижение, и вскоре приземлился по центру просторной площадки, между двух таких же крупных лайнеров. Оттуда нас забрал длинный черный лимузин, отделанный внутри ярким бархатом и кожей, и совсем скоро мы прибыли в главное поместье моего пациента.

— Да уж… — выдохнул Роман. Я же промолчал, хотя был согласен со своим учеником.

Да уж. Мы вышли из машины прямо около главного входа в особняк, и сразу огляделись по сторонам. Сад, ровные аллеи, лавки, идеально подстриженный кустарник, статуи, витиеватые фонари. Почти всё выполнено в розовых и красных тонах, причем, даже деревья и трава. Необычно, но при этом, надо сказать, стильно. Я бы не сказал, что эти цвета выглядят здесь неуместно. Скорее неожиданно и на грани безумия.

Всю дорогу я пытался найти информацию о своем пациенте и, в целом, он довольно известный во всей Империи человек. Столичный модельер, чьи работы высоко ценятся, не только среди высшей аристократии Империи, но и далеко за ее пределами. Впрочем, это заметно практически сразу. Взять тех же слуг или гвардейцев, все они одеты с иголочки. На бойцах стильная черная броня, а служанки ходят в удобных, но при этом красивых платьях и костюмах.

Граф Монте-Шарль является потомком древнего Рода, а его предки выходцы из Франции. По крайней мере, прадед графа был французом, что после одной громкой войны решил остаться здесь. Или заставили, этого в открытых источниках никто указывать не стал.

Встретил нас распорядитель графа. Статный, немолодой, но при этом подтянутый мужчина в строгом черном, то ли костюме, то ли мундире с золотыми пуговицами.

— Как хорошо, что вы прибыли! — воскликнул он, стоило нам показаться из лимузина. — Сегодня наш господин совсем плохо себя чувствует! — по его лицу сразу понятно, что это неподдельные чувства. Он действительно очень переживает за своего господина и надеется, что мы сможем ему помочь.

Мужчина быстро сопроводил нас в гостиную, следом повел в личные покои графа. Но по пути я остановился, уставившись на одну из картин.

— Нравится, господин Булатов? — улыбнулся распорядитель. — Это личный подарок графу от купца Ирисова.

— Да, интересная… — проговорил я, глядя на иномирную картину с изображением коня с розовой гривой. Помню, уже видел такую в своей галерее. Она висела там, пока ее не забрали на реализацию аукционисты. — Но другие картины тоже… Неплохи. Со смыслом, так сказать. — указал я на изображения зверей, справляющих на всё подряд малую нужду.

— О, у вас прекрасный вкус, господин! — растянулся в улыбке слуга. — Это одно из самых изысканных направлений искусства живописи. Такие картины показывают, что в этом мире и природе всё взаимосвязано. Всё циклично, и движение происходит по кругу. А также всё, что выходит из земли, всегда попадает в нее обратно. Эти картины невольно заставляют задуматься о мимолетности жизни и о том, что действительно важно…

Он говорил и говорил. А я видел перед собой лишь животных, что справляют малую нужду. Больше скажу, готов поставить свой замок на то, что сам художник просто рисовал писающих животных, не вкладывая в картины ни капли смысла.

Вскоре мы пришли в покои графа, но тот даже не поднялся с кровати, чтобы поздороваться с нами. Впрочем, он и не может встать.

На вид Монте-Шарль довольно стар, лет восемьдесяти. Впрочем, такой его вид понятен, ведь он совсем не занимался развитием своего Дара. Слабые Одаренные обычно живут куда меньше сильных, да и организм сопротивляется болезням значительно слабее.

— Лекарь? — тихо проскрипел древний старик. — Мне не нужен лекарь. Вы все наглые лжецы!

О, а вот это уже интересно. Не потому, что он обозвал меня а потому, что я с ним почти согласен. Местные лекари, и правда, слишком много врут.

— Честно говоря, согласен с вами, — присел на край кровати, а на меня уставились две пары удивленных глаз. Точнее три, Роман тоже удивился. — Но всё равно, хотел бы попросить вас уточнить, почему вы так считаете.

— Ой, да все вы такие! — махнул рукой старик, стоило ему прийти в себя. — Приходите, даете надежду, а потом даже не возвращаетесь, — граф попытался перевернуться на бок, чтобы отвернуться от нас, но не смог.

Да, совсем плох. Воспаление почти всех суставов во всем теле, отчего они стали неподвижны. Стоит ли уточнять, что любая попытка пошевелиться сопровождается приступами сильнейшей боли? И это непростое заболевание. Словно организм сам пытается себя убить, и никакие лекарства от этого не помогают. Здесь замешана магия, и мне кажется…

— Расскажите о себе, молодой человек, — отвлек меня от мыслей Монте-Шарль, а я переглянулся с Романом, а затем пожал плечами.

— Булатов. Лекарь. Много войн. Побеждаю. — коротко пересказал ему все подробности своей жизни.