Теория о том, что со мной произошло, постепенно сформировалась в голове, благо времени обо всем подумать у меня было навалом. Мысль, что я попросту сошел с ума была отвергнута почти сразу. Во-первых, у нас в семье никто не страдал душевными заболеваниями. Во-вторых, уж больно подозрительно вела себя Ольга Николаевна в моем присутствии. Если поначалу ее нервозность была незаметна, то в последнее время стала вполне очевидна. Создавалось ощущение, что она старалась как можно быстрее провести осмотр и исчезнуть из палаты, тем самым, избегая моего внимания. Даже легкий флирт, который присутствовал между нами в первые дни моего попадания в больницу, сошел на нет, уступив место напряженности и некой недосказанности.

За два дня до моей выписки, вместо Егора, отправившегося домой, положили древнего деда с переломом шейки бедра.

Как только угораздило, бедного?

Я даже его пожалел, но жалость быстро сошла на нет, когда старик злобно сверкнул в мою сторону глазами и процедил сквозь зубы.

– Уу-у-у, ведьминское отродье. Ненавижу ваше племя. Спалить бы вас всех на костре. Повылазили из своих нор, как крысы. Раньше сидели, носа не показывали, а теперь во все дыры суетесь.

– Дед, ты чего, бредишь?

– Эх, где мои годы? Я в молодости таким как ты горло перегрызал, да в лесу прикапывал, – прорычал старик.

Реально так прорычал, почти как собака, у которой попытались отнять кость.

Вот ведь повезло с новым соседом, старым маразматиком, от которого несло мочой и мокрой псиной.

Мочой еще понятно. Старость – не радость. А вот псиной-то откуда?

– Что смотришь? – прошипел старик. – Придушить меня хочешь? Не выйдет. Я еще поборюсь. Да и тебя с собой на тот свет прихвачу.

От слов деда по спине пробежали мурашки.

Я может и не стал бы обращать внимание на старого сумасшедшего, но в свете последних событий, почти все казалось подозрительным.

Паранойя? А вот и нет.

Это я понял, когда в палату зашла Ольга Николаевна.

– Степан Михеевич. Добрый День.

– Еще одна. Явилась не запылилась. Что, ведьма, залечишь до смерти? Такая как ты может.

Заметил, как дернулась щека женщины, а в глазах промелькнула растерянность, а затем вспыхнула алой искрой злость, но через мгновение, на лицо доктора вернулась спокойная, равнодушная маска.

Дедок-то, не так прост, как казался на первый взгляд, да и не сумасшедший вовсе. Все тут завязано в один запутанный клубок, кончики которого надежно спрятаны, фиг размотаешь. Хотелось бы разобраться что к чему, да спросить не у кого.

Где-то глубоко внутри осталось совсем небольшое, но довольно весомое сомнение в собственной вменяемости.

Вдруг я и правда, того?

Не-е-т.

Прежде, чем задавать вопросы, необходимо попытаться самостоятельно хоть что-то выяснить.

Последующие два дня прошли для меня как в аду. Дед постоянно ругался и угрожал. Даже ночью пришлось спать в полглаза, боясь, что старый черт решит на самом деле меня грохнуть. Задайся он такой целью и никакое сломанное бедро не помешало бы старому маразматику добиться своей цели, в этом я был уверен.

Во время выписки, Ольга Николаевна извиняюще улыбнулась и протянула больничный лист. Пообещав доктору соблюдать все рекомендации, я покинул леченое заведение, успев сказать напоследок:

– Знаете, я абсолютно уверен, что в скором времени мы с вами обязательно встретимся, – и подмигнул, оставив женщину в полнейшем замешательстве.

Последующие несколько дней провел дома, приводя в порядок мысли и чувства. Отпуск закончился, зато теперь у меня был больничный. Решил начать восстанавливать прежнюю физическую форму. О беге и посещении спорт-зала речи не шло, а вот пешие прогулки по аллеям и паркам нашего славного города, стали для меня каждодневными, а еще – у меня появилась цель.

Я не просто бродил по улицам. Я – наблюдал. Смотрел на мимо проходящих людей; на мамочек, гуляющих с детьми; старушек, сидящих на скамейках и перемалывающих косточки соседям; на подростков, кучкующихся в темных уголках аллей – и не видел, ровным счетом, НИЧЕГО.

Не было ни вспыхивающего яркого света, ни странных запахов.

Я больше расстроился, чем обрадовался данному факту. Казалось, что краем сознания я коснулся чего-то волшебного, неизведанного, находящегося за гранью, того, что открывается далеко не всем. Создалось ощущение, что мне дали конфетку и тут же ее отобрали, не дав насладиться прекрасным вкусом.

Зато, я заметил кое-что другое. Даже не заметил, скорее почувствовал. Каждый раз, когда прогуливался, спиной ощущал чей-то настойчивый, изучающий взгляд.

Он не был злым или недобрым, скорее в нем сквозило любопытство. Как я это узнал? Понятия не имею. Просто внутри угнездилось стойкое ощущение, что за мной ведут пристальное наблюдение.

Хм-м, интересно, а почувствовал бы я слежку до аварии?

Ответ был однозначный. Нет.

Тот, кто ходил за мной по пятам, был ненавязчив, тих и очень скрытен. Сколько бы я ни старался вычислить его в толпе, не смог, хотя ощущал чужое присутствие постоянно.