Кошки же ведь чувствуют боль и всегда ложатся на больное. Ведь верно же?

ГЛАВА 12

Я проснулась утром от звука будильника в одиночестве – Габи ушла: видимо, так же тихо, как и появилась.

И снова день, – и, может, после вчерашнего непростого момента исповеди стоит просто отдаться этому дню без остатка, отбросить все свои призраки из прошлого и начать жить?

Когда я пришла в кафе, Габи уже сварила вкуснейший капучино для меня, – как все-таки хорошо иметь сестру!

– Сегодня в обед идем учить тебя кататься на серфе, – безапелляционно заявила она, (видимо, мне стоит принять за истину, что сестра у меня старшая).

– Габи, сколько тебе лет? – решила уточниться я.

– Двадцать пять.

«Нет, все-таки младшая, но развитая не по годам!» – подумала я про себя.

Пока Гэб готовила для нас завтрак, я смотрела на ее руки: пальцы были тонкими и длинными, на ногтях сиял алого цвета лак, который еще сильнее подчеркивал смуглую кожу. Вообще, глядя на Габи, ее длинные ноги, рост и тип фигуры, ты не можешь представить такую девушку нигде, кроме как на подиуме показа Виктории Секрет.

– Что с тобой не так?! – в шутку возмутилась я. – Почему ты здесь подаешь мне блинчики, а не расхаживаешь на пятнадцатисантиметровых шпильках на подиуме где-нибудь в районе Нью-Йорка?

– Потому что кто-то должен подавать тебе блинчики! – отшутилась, чуть смутившись от моего комплимента, Габи.

Мы не обсуждали события и разговор вчерашнего дня, нам все и так было до слез понятно, мы просто пили кофе, ели тосты с яйцом и ветчиной, ну и… блинчики.

Сегодня, как уже выяснилось (неожиданно для меня самой), должен был состояться мой первый серф-урок под руководством Мигеля, знакомого Габи. Она не случайно выбрала мне в учителя именно Мигеля – она доверяла ему не меньше (а возможно, даже больше), чем доверяла собственному отцу: и Мигель, и его жена, Нову, негласно считали Габи своей дочерью, которой у них никогда не было.

Почему так произошло? Габи рассказала трагическую историю их жизни, пока мы пили наш утренний кофе.

Мигель и Нову женаты уже более сорока лет: два взрослых смелых человека тех времен и той супружеской закалки, которую сейчас не так легко найти.

И вместе они прошли свой собственный нелегкий путь.

Всю жизнь они мечтали о собственном ребенке.

Когда Нову исполнилось тридцать семь лет, она наконец забеременела и родила своего самого долгожданного, вымоленного у Бога, океана, Девы Марии сына по имени Сантьяго. Мальчик родился сильным и здоровым, словно вобрав в себя всю океанскую мощь и гены самого Мигеля.

Сын стал воплощением всей их жизни: и Нову, и Мигель жили его мечтами, стараясь дать ему все самое лучшее, что знали и умели сами. Они стали для своего ребенка такими родителями, которых они сами никогда не имели, предоставляя ему максимум свободы и веря в него и его потенциал безукоризненно, безмерно.

Сына не стало, когда ему исполнилось девятнадцать: его жизнь отобрал проезжающий на запрещенной скорости синий грузовик с прицепом, который буквально снес на опасном повороте мотоцикл Сантьяго.

Говорили, что Нову с того момента было буквально не узнать: если Мигель и делал вид, что держится, сохраняя для общества статус сильного мужчины, то Нову буквально сдалась; она не сопротивлялась ежедневно сжирающим себя мыслям несправедливости и спешила поскорее вернуть себе сына: на второй месяц после Гибели Сантьяго Мигель буквально снял Нову с лампового крюка в гостиной.

– Это все так грустно и так страшно, – заключила я после услышанного.

– Да, Энн, им понадобилось несколько лет, чтобы потихоньку, мелкими шажками вновь вернуться к своей обычной жизни, а точнее, начать радоваться хотя бы чему-то, – обращаясь к воспоминаниям, добавила Габи.

– А как вы познакомились? И почему ты говоришь, что они стали для тебя буквально второй семьей?

– Ох, это вообще было забавно! – слегка прищурившись и мило хмыкнув, она продолжила, – Гонсало отправил меня на срочные поиски свежей рыбы к местным рыбакам – наш постоянный поставщик морепродуктов тогда подвел нас, просто не брал трубку, а нам через час открываться, а рыбы нет, ну, ты понимаешь? Так я бегом побежала к берегу, абсолютно не соображая, у кого и где спрашивать насчет рыбы, подошла к порту, ну там, где стоят катера, и, увидев первого встречного, которым оказался Мигель, стала просить его продать мне рыбу. Я даже не удосужилась у него спросить, есть ли у него рыба, и рыбак ли он в принципе – вот burro (в пер. с португальского «тупица»)! Но, несмотря на это, Мигель был так участлив, что, отбросив все свои дела, отвел меня к своему другу-рыбаку, который продал мне рыбу, а еще насыпал пакет креветок в подарок – вот такой он, Мигель, прекрасная душа. Как говорят у нас в Бразилии: Faca o bem, sem olhar a quem (в пер. с португальского «Делай добро и не смотри ни на кого»).

Как выяснила потом Габи, Мигель обучал приезжих туристов серфингу, а его жена, Нову, отвечала за их семейный бизнес морских развлечений – прокат скутеров, серфов и всяких надувных штук.

Чуть позднее Мигель пригласил Габи к себе в гости, чтобы познакомить ее с Нову. Она также «прикипела» к Габи. Жена Мигеля тоже нашла в этой молодой бразильянке возможность реализовать свои материнские инстинкты: она любила вычесывать по вечерам пальцами волосы Габи на берегу, вязала для нее очень странного, чилийского типа объемные пончо и готовила ей чай с местным медом.