ГЛАВА 45

Голос моей матери пробился сквозь темноту.

Будь осторожна с рыцарями, потому что иногда под их доспехами скрываются самые темные тайны.

Тебе не нужен герой, милая. Ты можешь спасти себя сама.

Когда я услышала ее, я не чувствовала себя одинокой. Боль казалась далекой. Злобные слова, шипящие мне в ухо, исчезали вдали.

Я была вполне счастлива.

А потом она исчезла. Ее тепло испарилось в воздухе, как дым на ветру, и все вокруг стало холодным.

Жгучая боль пронзила мою кожу, раскаленная до бела и неумолимая. Я лежала лицом вниз на чем-то мягком. Матрас. Слабый запах мочи и рвоты обжег мой нос. Прохладный ветерок обдувал мою кожу, заставляя меня дрожать. Я была голая. Он раздел меня догола и растянул на кровати. Что-то прижимало меня к земле, тяжелая сила давила на спину.

— Я собираюсь пометить тебя так же, как он, — сказал Александр. — Тебе это понравится, не так ли?

Пометить меня?

О чем он вообще говорил?

Воздух был спертым и горячим, я с трудом дышала. Я открыла глаза, осматривая окружающую обстановку. Что-то закрыло мое лицо, лишая меня света и воздуха. Запах резины и мое собственное дыхание заполнили мой нос. Я знала этот запах. Я узнала его. Это была маска, как та, которую я надела в ночь на алтаре. Кровь стекала по моему лбу, а затем капала вниз и щипала глаз. Сквозь крошечные прорези в маске я заглянула через плечо, чтобы увидеть его лицо. Он лежал на мне, прижав меня к себе и упершись коленом в позвоночник. Кровать стояла параллельно двери, а окна позади него были занавешены черной тканью. Это было все, что я успела увидеть, прежде чем мои глаза снова сомкнулись. Голова болела, пульсирующая, бьющая боль отдавалась в виске.

— Ты была такой хорошей девочкой до сих пор. — Он почти простонал эти слова, как будто его заводило то, что он делал со мной. — Ты так хорошо спала, пока мы ждали в саду. Ты была такой тихой. — Его голос скользил по моей коже, склизкий и мерзкий.

От мысли, что когда-то я обещала провести остаток жизни с этим монстром, у меня свело живот.

Я попыталась пошевелиться, но мне было больно поднять голову.

— Я собираюсь показать всему миру, что ты моя.

Его слова принесли еще больше боли, прожигая мою плоть по всей спине. Я вцепилась ногтями в матрас под собой, не в силах ухватиться. Ненависть пульсировала во мне, стучала в ушах. Крик прорвался сквозь мое тело, но комнату не наполнил ни один звук.

И тут что-то протиснулось внутрь меня. Прохладный металл протискивался сквозь мои складки. Пистолет. Страх пронзил меня до костей, и все вокруг похолодело.

Я сжала бедра и крепко зажмурила глаза.

Нет.

Нет, нет, нет, нет, нет, нет.

С меня хватит быть жертвой. Каждый его удар по моей коже вызывал волны ярости по всему телу. Гнев прорывался сквозь меня, подпитывая мою волю к борьбе, когда я принимала тьму, с которой меня познакомил Чендлер.

Я не умру здесь.

Мой мозг лихорадочно пытался придумать план. Мне нужно было снять его с себя. Если я заставлю его двигаться, я смогу схватить пистолет.

— Больно, — сказала я, надеясь достучаться до остатков его человечности.

И тут, подобно голосу моей матери, появилось лицо Чендлера. Оно было далеким и расплывчатым. Я выкрикнула его имя, желая, чтобы он был настоящим. Пожалуйста, будь настоящим.

ГЛАВА 46

Когда мы добрались до коттеджа, входная дверь была открыта. Это не удивительно, потому что я уезжал в спешке. Я подумал, что Линкольн и Каспиан тоже.

Чего я не ожидал увидеть, когда мы вошли внутрь, так это голую Эннистон, — за исключением этой жуткой маски ягненка — которая едва двигалась и лежала лицом вниз на кровати в углу. Ее тело дрожало, а мужчина склонился над ней, проводя рукой по ее спине.

— Больно, — хныкала она. Как только она увидела меня, она выкрикнула мое имя.

Я пронесся через всю комнату, стаскивая мужчину с ее тела.

Кровь. Так много крови. Ее спина была покрыта его следами.

Я соскочил с кровати и налетел на него, ударив его спиной о стену. Гипсокартон прогнулся, и на пол посыпались куски белой пыли.

— Что ты сделал? — Я рванул его вперед и снова ударил. Его голова ударилась о стену так сильно, что он прикусил язык, покрыв зубы кровью. — Что ты, блять, сделал? — Я дернул его вперед, затем хлопнул его лицом вниз на стол. — Если ты… — Мое тело трясло. Мой голос дрожал. Слова были кислотой в моем горле. Я не мог их вымолвить.