— Так напиши жениху, пусть возвращается. Скоро мне нужны будут рабочие руки. И здесь заработает.

— Нет, барин. Договор на полгода, до осени, нарушать никак нельзя…

— А родители твои как?

— В Березкино, у меня же еще четверо, два брата и две сестры, я самая старшая. Отец рыбачит, большой надел земли, мама прачкой у генеральши…

— Ты читать-писать умеешь?

— Конечно обучена…– удивилась девушка.– Барин, про вас чудное рассказывают.

— Что рассказывают?

— Будто вы Кузьме Жидкову из своих запасов выделили… не припомню такого, чтобы помещик с холопом делился…

— А какая разница, Аглая? Крепостной, помещик или князь… мы же все люди. У всех в груди такое же сердце… у всех душа. Человек тем и отличается от зверя, что он милосерден, имеет сострадание, эмпатию…

— Чудные вы слова говорите, барин… Вот уже два дня в поместье, и даже никого еще не высекли.

— Еще чего… Ладно, ступай, принеси ужин в беседку. Я скоро приду.

Она приподнялась и легкой походкой направилась к особняку. Я проводил девушку взглядом и вдруг понял, что она мне нравится. Аглая из тех, кого хочется оберегать, защищать и любить… маленькая юная глупышка… я мог бы легко затащить ее в койку, но никогда не стану этого делать. Пусть эта милая девушка дождется жениха, выйдет замуж и живет счастливо…

В особняке все засыпали уже после девяти вечера. Не было электричества, телевизоров и айфонов, наверняка и люди потому здесь здоровее и физически, и душевно.

На всякий случай я закрыл двери на задвижку. Что-то мне совсем не нравится тетка Ефросинья. Возможно она еще поедет жаловаться на мою персону в полицейский участок. Интересно, если Прохор Петрович хорошо знал настоящего наследника, почему он не заметил разницы? Неужели мы настолько похожи?

Я зажег лампадку и обследовал спальню. Ничего примечательного. Кровать с периной, которую снова старательно сбила Аглая, два комода, большой желтый шкаф и письменный столик. На стене две картины. На одной шумит осенний лес, а по узкой тропинке бредут два охотника. На второй картине приятная молодая женщина в шляпке с вуалью и загадочной улыбкой.

В углу висела старая икона Николая-Чудотворца с золотистой рамкой, под ней лампадка с огарком свечи и какие-то подсохшие травы. На подоконнике я заметил старую книгу с пожелтевшими страницами, открыл и полистал, но читать почти невозможно, шрифт выцветший, старинный, с ятями.

Я прилег на перину и вскоре уснул.

Утром в поместье неожиданно пожаловал купец. У ворот остановились две груженные повозки, в каждой запряжено по паре гнедых лошадей. Пес слегка побрехал, видно для приличия, и тут же умолк. Дворовые выбежали посмотреть, будто приехали знаменитые рок-звезды.

— Пойдемте, Андрей Иванович! — позвал Прохор.– Купцы люди нужные, с ними ладить — тогда и скидку хорошую справят.

У повозки стоял степенный купец с иссиня-черной бородой и крючковатым носом. Сначала я принял его за чеченца, но он дружелюбно кивнул и представился

— Купец Егор Вологин. Везем ткани в Астраханскую губернию… по случаю заглядываем в поместья и поселения…

— Андрей Никитин. Помещик.– представился я.

— В прошлом году здесь пожилая барыня жила…

— Екатерина Семеновна уже месяц как Богу душу отдала…– проинформировал Прохор.– Андрей Иванович ее племянник, законный наследник, недавно вернулся из столицы.

— Вот горе-то какое…– вздохнул купец.– Значит преставилась старушка… Помню любила она вышивку, у нас тканей полно… может чего купите? Есть и ситец, и парча, бахрома, кружева для занавесок… сорочек цельный ассортимент, сарафанчики женские…

Я заметил на второй повозке, кроме извозчика, бодрого удалого офицера. Он спрыгнул и быстро приблизился.

— Ротмистр Вахрушев, в прошлом имел честь служить в Драгунском полку…

— На дорогах нынче не спокойно, с Астраханской губернии мужики бегут на Дон…– вздохнул купец.– По дороге грабят… без охраны нынче никак нельзя. В Чернославском мужичье совсем обезумело. Поместье сожгли, барина прямо на заборе повесили. Губернатор послал полк солдат, приказал из мужиков никого живьем не брать…

— У нас тишь да гладь,– сказал Прохор.– Мужик не то что грубое слово, даже никогда косо на барина не посмотрит. Смирехонькие у нас мужики, ладные…

Купец с опаской посмотрел на здоровенного Герасима, который как раз мыл бричку у амбара.

— Раз заехали — проходите, позавтракайте с нами…– предложил я.

— Разве только ненадолго, чайку…– задумался купец.– Пойдемте, ротмистр.

Он окликнул мужиков на козлах:

— Лошадей пока напоите, фетюхи…

Аглая уже принесла в беседку медный пыхтящий самовар, на столе томились свежие блины, баранки, горячие яблочные пироги, белые вазочки с медом…

— Хороша девка,– подмигнул мне ротмистр.

Аглая наполнила четыре бокала густым ароматным чаем, рядом поставила блюдечки с золотистой окаемкой и тут же удалилась.

— Что нынче в Царицыне? — поинтересовался Прохор.

— Город — сплошная стройка. Растянулся вдоль Волги почти на тридцать верст…– ответил купец.– Одних фабрик и мануфактур две дюжины наберется… три больших завода. По Волге лес сплавляют. В городе два военных полка стоит. Одно слово — Южный форпост.

— А что болтают, будет война с турком?