Она слушала его, хотелось расплакаться и рассмеяться. О, да, боли не было. Просто перекроило душу, просто опустошило, просто заставило разочароваться в себе, как в девушки. Но, боли не было. Горько усмехнулась своим мыслям.

— Если честно, я и сейчас не уверен, испытываешь ли ты ко мне, тоже самое, что я испытываю, когда вижу тебя? Когда думаю о тебе вечерами. И не только вечерами, даже у себя в кабинете. Ты пройдёшь по коридору, меня не замечая, лишь по движениям твоего корпуса, я понимал, что ты краем зрения замечала человека, идущего навстречу, уклоняясь, давая возможность пройти. Я вспоминал твой взгляд, когда он проскальзывал по мне. И лишь слышал пару раз, как работники, обсуждали, что ты не отводишь от меня взгляда. Мне как-то зам. рассказал, пару раз он видел, как ты странно смотришь на меня, точнее мою спину. Но я думал, это все выдумки сплетников. Оля же добила, рассказав, как все отделы судачат, о том, что ты тайно влюблена в меня. И это мне дало надежду, может все не безнадежно?

Это был вопрос. Который пугал Катю. Точнее, не вопрос ее пугал. А пугало то, что весь коллектив застиг ее за подглядываниями, которые она думала, тщательно скрывала.

Стоп. Что он говорил? Он испытывает чувства? Он замечал ее?

Он заметил в ее взгляде огонек надежды. Как тот кот из “шрека”, чарующе и с мольбой, она всматривалась в его лицо.

Больше не надо было слов. Его сумка, приземлилась на пол, вслед за переноской с страдальцем — котом. Алексей одной рукой обнял ее лицо, другой талию, прижимая Катю к себе, вжимая в свои объятия.

Катя издала странный звук, что-то между возгласом и хриплым желанием, положив свои руки ему на грудь. Прикрыв глаза и наслаждаясь теплом ладони, наклоняясь и трясь щекой о нее. По телу побежал табун мурашек, от макушки до кончиков пальцев на руках, от позвоночника до икр ног. Истома свела ее живот, подкашивая коленки.

Леша наблюдал за ее реакцией, ловя каждый изменившийся мускул на ее лице. Видел, как дрожат ее ресницы, как сбито она дышит, забывая набирать воздух носом, как прикусывает нижнюю губу.

Он наклонился, в тот момент, когда она открыла глаза. Когда, ее затуманенный взор видел только его. Он коснулся губами ее влажные губы, слегка провел по ним кончиком языка, чувствуя вкус кофе и апельсинового сока, что недавно она пила. В этом была вся она, терпкая, горьковатая, чуть с кислинкой, но мягкая и нежная. Она приоткрыла свой рот, впуская его к себе.

Аэропорты и вокзалы видели больше влюблённый пар, чем загсы и церкви. Больше искренних поцелуев, страстных поцелуев, поцелуев прощаний и воссоединений.

— Кхем, кхем, — услышали они перед собой, — а как же его тахикардия? — спросила кума, в тот момент, когда счастливая Катя развернулась в объятиях Лёши, все еще нежно, как кошечка, прижимаясь к любимому.

— Эм, Лёша, эта Аня и мой крестник Андрей, — представила она стоящих напротив и глазеющих на них девушку с подростком. Крестник, уже успел забрать переноску с возмущенным котом.

— Приятно познакомиться, в живую. — не выпуская из объятий Катю, протянул он руку подростку, поздороваться. — Но, у меня все хорошо с сердцем, — улыбнулся он Катиной куме, — здоров, как бык.

— Уже у него Ёкает? — усмехнулась подруга больше Кате, чем Алексею, на что влюбленная девушка лишь кокетливо засветилась.

— Ах, вот оно что. — Догадался мужчина, поцеловав любимую в носик, посмотрел на ее подругу, — для этого мне понадобилось восемь лет и лишь увидеть ее в конференц-зале.

Конец