Но, ничего не произошло. Ни сразу, ни через пол часа ожидания.

— Добавь ещё по одной виноградине и горошине, — приказал Куц, а сам увеличил концентрацию паутины в других колбах.

Кай бросил в каждую колбу ещё по одному шарику, после чего снова потянулись томительное минуты ожидания. Процеживать новые растворы пока не было никакого смысла, поэтому занять руки хотя бы этим, Каю не позволил Куц, приказав просто наблюдать за процессом.

В итоге, никак не желающая растворяться в любой среде субстанция, начала медленно исчезать только после добавления четвертой виноградины, но полностью исчезла лишь после добавления пятой.

— Неужели сработало? — с придыханием произнес Глава, глядя на одну из колб в своей руке.

— Концентрат! — воскликнул радостный Кай. В тот момент он был просто счастлив — ведь именно его догадка оказалась верной.

— Да, — улыбнулся Куц довольный результатом опыта, — при высокой концентрации виноградного раствора как паутина, так и янтарь растворились. Укажи это в моем дневнике, а я пока поставлю опыт…

В конце очередного дня, когда охотники уже давно вернулись в свою временную обитель с богатой добычей и Орден устроил настоящий пир, два алхимика выяснили на подопытных крысах всё что только могли. Как оказалось, новое зелье давало испившему его существу ощутимую прибавку к бодрости и силе, но более продуктивным оказался метод введения субстанции прямо в кровь при помощи иглы и шприца. Крысы носились по клеткам как ошпаренные, кидались на своих более сильных сородичей и умудрялись их загрызть, в то время как беременных самок они не трогали, как и потомство других крыс, к коим подсаживали испытуемых. Это говорило о том, что агрессии зелье не вызывало, только допинг, который, к сожалению, полностью сходил на «нет» через какое-то время. Это самое время зависело от количества введённого препарата, что в принципе, было логично. Единственным минусом этого зелья, которое Куц прозвал просто «усилитель», был побочный эффект в виде продолжительной слабости и недомогания по истечении срока действия. Слишком большая доза просто «отключала» крысу, после пробуждения зверёк был вял и вскоре умирал от истощения организма…

То же самое действо происходило и с раствором живца с янтарной нитью — эффект идентичный, но побочный эффект был кратно слабже и почти не ощутим подопытным. Самое главное, что все испытуемые на которых доза была не превышена, остались живы и здоровы, а значит, пора ставить опыт на людях…

Глава 14

От автора:

Эта глава, погружает нас в быт и жизнь одного из главных персонажей этой книги и является детищем моего хорошего друга Dmitriy Small, с которым в соавторстве пишется этот цикл: «Под бледным саваном тумана». Упоминания о моих героях, вы так же сможете найти на страницах его изданных произведений и ещё больше, на будущих.

Эта глава написана им же, а я, лишь легка подправил некоторые моменты, так что, надеюсь, мы не плохо сработались.

Если интересно и вы ещё не читали его шедевры из того же цикла, вот вам ссылочка:

Интерлюдия: Леонард.

Величественный сад. Своей красотой он затмевал любое сооружение этого города, а возможно и всего мира. От Моря до моря, а может быть и до самого края земли… Буйство зелени и красок. Высший дар бога земли Элиль, правда сотворенный руками людей. Воистину прекрасное сооружение, было настоящим гением науки, а значит и бог Энки приложил свою длань к его созданию. Шкивы и заборные каналы, громадные вращающейся лопасти, что мягко но неотвратимо накачивали резервуары чистой водой. Ну а после, она сквозь специальные каналы стекала в оросительные сооружения.

Все это чудо находилось в каких-то ста шагах от его с учителем дома врачевания.

Высокий, повидавший жизнь мужчина двадцати трёх лет, с угольно-чёрными вьющимися волосами и под стать им, темно карими глазами. Мужчина носил классическую витую бородку, пусть пока и не превышающую длину половины ладони. Бронзовая кожа, как и у большинства жителей Вавилона, была не раз сожжена горячим взглядом бога солнца Шамашем. Ну и конечно, классическая зелёная ливрея лекаря, честно заслуженная двумя годами ранее, дополняла образ этого мужчины.

От созерцания прекрасного вида на каменных выступах Сада, его отвлекали посетители, что довольно часто посещали их лекарский дом.

— Не могу облегчиться уже четвёртый день, — жаловался на здоровье очередной за сегодняшний день страждущий.

— Молитву кому читали? — привычно осведомился знахарь.

— Так как положено! — всплеснул руками пожилой мужчина в серой тоге, — Иштар и Шамашу по разу и Ану дважды.

— Не помогло, — констатировал молодой лекарь, — тогда настой пить будете. Вот мешок, три меры. Мера на два дня. В день выпивать кувшин с половиной меры. Кипятить, после остудить и пить. Ясно?

— Да что ж тут не ясного-то? — проговорил проситель поднимаясь со старенького, отполированного почти до блеска сидалищами бесконечных посетителей табурета.

— Молитву продолжать, — напомнил знахарь, — Иштар дважды, Шамашу одни раз.

— Это я всё соблюдаю, — вздохнул старик, — на них лишь и уповаю. Да только без человеческой помощи уже совсем никак. Лопну скоро…

— Ступайте, — махнул рукой знахарь, колыхнув зелёным рукавом, — в плату десять мин.

— Пусть Шамаш освещает ваш путь, знахарь, — поклонился старик отдав деньги.

— Да будет к вам благосклонен Ану, — ответил на это Леонард.

Молодой лекарь любил своё дело, в нем он находил успокоение и благодать. Однако, каждый раз вознося молитву богам, он не забывал и про мать. Именно её стараниями в неполные девять лет его взял в помощники один из библиотекарей. Первые месяцы, ему было нелегко — пыль, тусклое освещение и мерная копать свечей, были ему спутниками на протяжении нескольких лет. Привыкание проходило долго и не сказать что легко, да к тому же, природная неусидчивость вносила часть осложнений для совсем ещё юного помощника.