Пришлось на минут десять прерваться и все это время тяжело дышать, чтобы опять не сорваться, как это было в зоопарке. Этот ублюдок не должен был просто умереть. У меня были заготовлены для него такие мучения, от которых он так просто не сможет избавиться. Точнее он никак не сможет от этого избавиться.

Для начала я начал создавать ментальную бастион. Если кто не знает, этот трюк помогает разумному никогда не сходить с ума окончательно. В случае разумных с сильной силой воли, это надежное убежище и вообще защитный навык против менталистов.

В данном случае это было орудием пытки. Несмотря на всю ту дичь, которую моя жертва творила бы после моего вмешательства в его мозги, некая часть его личности ясно понимала бы, что все это происходит вопреки его воле. Понимала и страдала от этого.

Теперь к ордену. Особого пиетета он к этой организации не испытывал, как ему казалось, тупо из года в год выплачивая налоги в пустую. По сути, в нем была неприязнь, а истинным фанатом ордена был его покойный отец. Вот эту неприязнь я и выкрутил на максимум.

Если раньше у него была просто неприязнь из-за собственной жадности, то я смешал эти мысли с его патриотизмом, которого было не сказать, что много, но все же.

Теперь этот человек будет видеть в ордене тупо врага, которого нужно искоренить ради родины. Может сможет подсыпать яда в чаши, или еще каким образом совершит хорошенькую диверсию. Главное, чтобы его не поймали. Поэтому усилим немного страх, который уравновесит в нужном мне количестве ненависть.

Далее я прошелся по семье. Как оказалось, одна из этих пышек была его любимой супругой. Мужик имел здоровое либидо, которую я усилил. Только вот это было ему во вред, сильно во вред.

Последующие мои действия процентов на десять уменьшили кипящую во мне ненависть. Ведь совершил я нечто настолько демоническое, что не уверен, что буду горд этим поступком в будущем.

Начнем с того, что я подкрутил его честолюбие. Теперь он будет стремиться к личному могуществу. И он ее получит. По крайней мере так ему только покажется. Ведь в этот день во сне он узнает рецепт для достижения этого самого могущества. А именно, пожирание собственных детей. Сначала он в сыром виде съест всех своих детей, а потом приложит все силы, дабы этих детей становилось все больше, и каждого съест.

По сути, я собственными силами создавал настолько противное отродье, что узнай об этом, кто, и меня бы прокляли даже темные боги. Все в стиле бездны, все в стиле демонов. Не зря ее так сильно боятся, а демонов убивают в большинстве миров, даже не раздумывая.

Ну, и чтобы жизнь ему не казалась медом, зашел еще и в личную жизнь и чуток изменил вкусы. Теперь ему делать детей будет не в кайф, так как он будет больше склонен к пассивной роли под вонючими бомжами. Вот такой вот странный фетиш я создал для мужика.

Ну и напоследок, иллюзия скалящихся волков в ментальной клетке, чтобы глубоко внутри сознания он знал, кому именно обязан своими мучениями. Знал, и не мог ничего с этим делать.

Напоследок, после потрошения его мозгов, я прижег магический круг, а по сути, клеймо на его ауре, дабы он гарантированно сдох через лет десять. Такая магическая мина, которая не оставляла ему шансов.

Если есть на свете способы наказать человека пострашнее, то я точно об этом не слышал. А так, моя месть этому конкретному индивиду была свешена.

Том 4. Глава 28

Г. Иркутск, поместье рода Соловьевых

— Доложить о готовности.

— Коготь один на месте, охрана с южной стороны ликвидирована.

— Коготь два еще работает на восточной стороне.

— Клык один на месте.

— Клык два на месте.

…

— Клык семь на месте.

— Коготь два, доложите, как только зачистите свой сектор. Умник, что там с камерами?

— Все под контролем. Там включена запись, — услышал голос Ильи у себя в наушнике Николай.

Предстоящая операция была критично важна для самого Николая. Он должен был пройти этот экзамен с честью, и доказать, что сможет позаботиться о женщинах рода, пока самого господина не будет.

Когда барон по секрету рассказал ему сколько миллионов рублей было потрачено на модернизацию его тела, то в первое время Николай просто ходил с открытым ртом и с довольно смешным выражением лица. Хотя ничего смешного на самом деле не было.

Всю ту боль, через которую он прошел, ради обретения этой силы, было сложно даже представить. Сам Николай воспринимал эту боль и воспоминания о ней ни как цену за силу, а как наказание.