В общем, ну ее, эту влюбленность – одни беды от нее.

Сама Тома бы не хотела вот так растерять дар речи из-за какого-то там Эдика Исаева. Парень и парень, пусть даже и будущий пилот, их тут и кроме него не одна сотня по территории бродит.

Это, конечно, отдельная история их университета.

В основном тут училось будущее авиации: пилоты, диспетчера… но в авиационной сфере нужны и другие специалисты, и они тоже не берутся из ниоткуда. Учатся с пилотами, слушая, какая они элита и какое их ждет замечательное будущее. Даже начальник курса безопасников, на минутку, об этом распинался, хотя мог бы и поддержать своих. Автобус получше выбить, например, а то этот и до музея не допыхтит. Или студенты в нем не допыхтят, задохнутся черным дымом по дороге.

Наконец прибежала экологичка – их куратор на будущую практику, и начала перекличку. Данил выдал с десяток несмешных шуток, стремительно краснеющая Светлана Анатольевна просила его прекратить, но просила таким тоном, что Данил верно распознал посыл: продолжать. А то дорога будет скучной. Светлана Анатольевна сама недавно закончила университет и была для всех скорее подружкой-практиканткой, чем каким-то там куратором. Есть шанс, что она не заставит их драить самолеты зубной щеткой.

– Так что насчет Эдуарда? – прошептала Марина уже в автобусе.

– Конечно, я тебе с ним помогу, – пообещала Тома, понимая, как тяжело даются подруге вот такие просьбы о помощи. – Эдику не скрыться, не улететь от тебя ни на одном самолете. Если понадобится, переведусь в группу пилотов и лично выпихну его из самолета прямиком в твои объятия, – она рассмеялась и обняла смущенную Марину.

Та вывернулась из объятий Томы и поспешила разгладить кофточку с кружевным воротничком. Любой на месте подруги с такими кружавчиками выглядел бы бабушкой, но Марина умудрялась быть леди, которая невесть каким образом очутилась в вонючем автобусе, хотя должна сидеть в Англии и пить чай, оттопырив аккуратный палец.

– Любишь ты пошутить, Тамара! А я на эту практику почти молюсь. За год наши пути с Эдуардом почти не пересекались, у нас даже занятия в разных корпусах! Конечно, я перед ним терялась. А тут мы будем совсем близко, есть шанс привыкнуть. Не практика, а подарок!

– В этом наше отличие – я бы предпочла Турцию и море, а не этот… подарок.

– Ты сама говорила, что с родителями будет скучно.

– Но потом я узнала об альтернативе с музеем и поняла, что на море скучно быть не может. Скорее всего… последний раз я там была лет в десять, помню, было очень даже весело.

Марина коротко улыбнулась:

– Вот увидишь, лето будет замечательным! Небо, самолеты и мы – о море и думать забудешь! И как знать, вдруг у Эдика найдется симпатичный друг?

Выехать с территории университета удалось не сразу – кто-то преградил им дорогу, отчаянно размахивая руками и призывая открыть дверь. Почти сразу после этого в автобус влетела Юлька и плюхнулась рядом с Мариной и Томой, бесцеремонно подвинув их к окошку.

– Фух, еле успела! – пробормотала подруга, поправляя растрепанную челку.

С Юлькой Ветровой они подружились уже во время обучения.

Тогда все разбивались на компании, а кто-то, как Дашка Сорокина и Катя Румянцева, и вовсе дружили с детства и поступали в один университет целенаправленно. А Юлька была веселой и безбашенной одиночкой, и как будто ее все устраивало, пока однажды Марина не слегла на три недели с пневмонией. Тогда-то Юлька прибилась к одинокой Томе, и пошло-поехало.

С тех пор они везде сновали втроем, и на лекциях сидели тоже втроем, представляя собой забавное сочетание. Юлька была светловолосой, круглолицей и вертлявой, и вечно разбавляла синюю форму то ядовито-розовой рубашкой (что совсем не по уставу), то желтым галстуком (тоже нет, но терпимо), то брючками в задорную клеточку (получила выговор от декана и два часа потом гребла листья по осени). А еще она попала в авиационный мир случайно – поступила наугад, прошла по баллам и сорвалась в другой город за несколько тысяч километров от дома, подумаешь, большое дело!

Юльку оттеняла вечно облаченная с иголочки Марина, кажется, она и волосы-то никогда не распускала, а стоило: такую густую кудрявую копну насыщенного темно-рыжего оттенка прятать незаконно, а Марина не только прятала, она перед этим еще и упорно выпрямляла буйные кудри. С поступлением у нее тоже связана целая история: мечтала быть диспетчером, но подвело зрение. Целеустремленная Марина уже не мыслила себя без авиационной формы, утренних построений перед парами и светлых корпусов, окруженных голубыми елями, поэтому подалась наугад в безопасники с мечтой когда-нибудь перевестись на заветного диспетчера.