— Хорошо, что вы много людей в экспедицию взяли, Эндрю, — подхваливает Вермонт, — действительно это гораздо удобнее, чем когда полудюжина пытается всё сразу делать. Даже личный представитель Хопкинса работает, как все, не чураясь, а ведь в начале таким изысканным джентльменом выглядел.

— Он на общих условиях и Хопкинс дал согласие, чтобы его задействовать, когда нам нужно.

Странный человек, потому что никак не могу понять его предназначение. С одной стороны, он всё видит своими глазами, а значит должен будет донести банкиру, когда вернётся в Сан-Франциско с последним рейсом. С другой стороны, я ничего и не скрываю, неужели Хопкинс этого не понимает? Или его истинной функцией является что-то такое до чего сразу и не допетришь? В любом случае, он на киллера не похож, уж я бы это прочувствовал. С десятилетиями выработалось подспудное чутьё на серьёзную опасность и это даже с заменой тела не выветрилось.

Всё-таки странное существо человек — ко всему быстро привыкает, как минимум я. Стоило наладиться трудовому процессу более-менее и уже чувствую что чего-то мне не хватает. Во Фриско было поразнообразнее и поактивнее. Там не только научно-исследовательские авантюры двигались куда-то, но и спекуляции через газетные статьи. Вон, наш газетчик, ваяет каждый раз, когда имеет свободные минутки. Мало того, там даже сбор средств был своеобразным развлечением, как и всякие непредусмотренные «гарфилды» или «риганы-морталы». Здесь же интриги нет и чувствую что зимой я могу взвыть от тоски, особенно, если всё настолько устаканится, что пойдёт своим чередом.

Есть выход — просто бросить всё к чёртовой матери и убыть следующим рейсом в конце июля. Никуда инвесторы не денутся. Вон что Пол Вермонт заявил после того, как индейцы убыли.

— Эндрю, это невероятно. Я знал, что любая торговля с дикарями выгодна, но не ожидал, что настолько! Деньги, которые я вложил без проблем легко удвоятся, теперь и сам это понимаю. Вы поразительно удачно всё организовали и реально заработаете огромные деньги. Уже сейчас видны сверхприбыли от предстоящей торговли пушниной. А уж разменный курс по золоту…

— Вижу вам оно понравилось, как и индейцам?

— Да они просто счастливы были, что столь ловко выгадали. Когда вы положили на весы гирьку весом в фунт, а с другой тюк с десятью фунтами табака, даже я удивился. Столько табака за кусок металла, куски которого просто валяются по берегам ручьёв или на дне.

— Но нам же тоже выгодно, — троллю Вермонта.

— Вы издеваетесь, друг мой? Отдавать гору вкуснейшего ароматного табака за кусочек невзрачного жёлтого металла? Вы идиот, Изборски, совсем простофиля, — или это он надо мной и над ситуацией подтрунивает? — даже фунт табака размером гораздо больше, чем гирька. И ведь её не покуришь или не пожуёшь.

Чего уж говорить об индейцах, которые настолько было ошарашены глупостью бледнолицего, что умоляли ни с какими другими индейцами не вести меновую торговлю на жёлтый металл.

— Мы у них сами поменяем, а сначала сами же и найдём на своих ручьях. И другим бледнолицым не говорите, пусть это будет наша с вами тайна.

Я, конечно, ошалел, но мне предложили обменяться кровью по этой сделке, чтобы закрепить договор. Ничего не попишешь, фактически побратался с их старшим на эту тему, придётся священно соблюдать курс, иначе духи накажут. И где я им найду столько табаку, если они тонну самородков притаранят, например? Оказывается южный табак намного вкуснее и ароматнее северных сортов, которые больше напоминают вкус прелой листвы. Конечно, десять тонн мы завезли по совету спецов, но он и для других разменов нужен.

Так что Хопкинс уже считай выгадал на будущее, тем более, что его представитель всё видел и также офигел почему-то.

Вскоре вернулись наши «угольщики» с полной лодкой вполне добротного угля.

— Мистер Изборски, там хорошее месторождение, можно добывать прямо поверху. По идее угля столько, что на несколько лет хватить может, даже пароходу достанется. Нужны кирки, лопаты, мешки и работники. Впрочем индейцы согласны копать и грузить за приемлемую плату. Вам очень дёшево всё будет выходить, мы уже подсчитали.

— Благодарю, друзья, обязательно этим займёмся вскоре, — приучаю своих не спешить с деяниями, а сначала собирать информацию.

А то не хватало ещё и угольную лихорадку подцепить. Заодно можем внести в план действий и добычу этого ресурса. Чего же отказываться от более эффективного топлива в краю бесконечных деревьев. Жаль, что нефти нет… это я совсем зарвался, виноват, закатываю губу обратно.

«Меховики» тоже в грязь лицом не ударили, привезя не только бобровых и соболиных шкур, но и… песцов.

— Откуда эти-то, Джордж, до Заполярья сотни миль добираться, судя по карте.

— С севера приезжают индейцы, чтобы меняться с нашими. Не все северяне живут на берегу Северного океана, поэтому не всем достаются товары бледнолицых.

Да что же за нищие края, где пушнина есть, а иголок и ниток практически нет. И не лень было тащиться триста миль по тундре и лесам ради сомнительных предпочтений? Напоминает картинку из тех веков, когда португальцы возили в Африку классные железные топоры (почти стальные) и выменивали на всякую фигню. То перья птиц, валяющиеся под деревьями в джунглях, то мускусные орешки сами собой растущие на кустах и деревьях в тех же джунглях. Ну и прочую фиготень, являющуюся мусором для негров. Блин, даже венецианские дорогущие зеркала покупали в дальнюю дорогу и просили разрезать на части поменьше (чтобы в дороге не побились в штормовую погоду) и обрамить в деревянные рамки.