«Я знаю, о чём ты думаешь.» — сказал Кён, будто умеет читать чужие мысли. — «Ты тешишь себя надеждой, что придёт рыцарь на белом коне и спасёт тебя…»

Валькирия напряглась. Если он разрушит её единственную надежду, то как она переживёт это? Ради чего согласилась пить его «чай»? Она лучше умрёт, чем будет питомцем, тем более у своего ненавистного антагониста!

«На самом деле тебе не нужна любовь Кристофера. В действительности ты, как, впрочем, и все девушки, желаешь любви того, кто имеет над тобой полную власть, как физическую, так и психологическую. Я смогу тебе её подарить, если ты станешь моим верным и послушным питомцем. Будешь выполнять любую мою команду.»

«Ты — безумен!» — изрекла Валькирия. — «Мне не нужна твоя любовь, психопат чертов!»

«Это потому, что я тебя ещё не подчинил.» — с лёгкой улыбкой парировал Кён. — «Я разобью твоё ложное мировоззрение вместе с твоими хрупкими чувствами к Кристоферу, как стекло. Уверен, до конца испытания управлюсь. Просто внимательно наблюдай.»

Знала бы сестра, что уже выпила чужую воду, то есть после побега она обречена, то потеряла бы надежду и сломалась. Это могло бы помешать достижению плана.

«Может, ты прекратишь нести весь этот бред умалишённого?!»

«Завтра начну твоё обучение. Можешь уже морально готовиться к иглоукалыванию за любую дерзость и непослушание. Я выкую из тебя лучшую суку в мире.»

«Просто оставь меня в покое, мерзавец!» — с ненавистью потребовала Валькирия.

Ранним утром, перед отправлением, Кён разбудил сестру и напоил её чаем. Она, конечно, попыталась воспротивиться, но стоило её лишь немного припугнуть иглоукалыванием, как она сразу же превратилась в шелковую девочку-писсуар.

Кён умыл сестру струёй воды и расставил все точки над «и»: «Так как ты теперь мой питомец, пусть и пока непослушный, есть правила, за нарушение которых ты будешь наказана: отныне тебе запрещено ходить на двух ногах и разговаривать.»

Валькирия уже открыла рот, чтобы послать ублюдка куда подальше, но лишь горько поморщилась от беспомощности. Вспоминая ту боль от игл, как она могла напрашиваться на неё?

«Если хочешь мне что-то сказать, можешь тявкать и скулить. А если совсем что-то важное, то по-волчьи вой, тогда, может, я дам тебе возможность что-то сказать.»

{Будь ты проклят!} — с обидой и унижением подумала Валькирия, сжав кулаки.

«Также ты должна понять своё место в иерархии. Статус питомцев всегда ниже, чем у людей и тем более хозяина. В первую очередь я выработаю у тебя рефлекс беспрекословно подчиняться старшим, выполняя их команды. Слушай и запоминай…»

Кён перечислил ряд элементарных команд: лежать, стоять, выпятить зад, бегать, прыгать, лизать, сосать, нюхать, есть, пить, голос и многое другое, с чем справился бы любой питомец. За игнорирование команд последует наказание.

Парень, как обычно, проявлял некоторый уровень лицемерия, ведь высшим зверям и людям он запретил иметь питомцев и рабов, сам же он при этом имел Рычальдуса в рабах и планировал сделать питомца из Валькирии. А всё дело в том, что он не отрицал, что в некоторых исключительных случаях всё это допустимо. Ключевое слово — «исключительных». В рамках государства таких случаев будут единицы. Проще ими пренебречь.

После всех перечисленных команд Валькирия пришла в ярость. Каждая команда унизительнее предыдущей! Она должна будет выполнять их, как послушный питомец?!

«Итак, начнём. Встань на колени!» — скомандовал Кён, указав пальцем вниз.

«Иди в жопу!» — в сердцах выпалила Валькирия.

Кён с улыбкой пронзил сестру иглой от взрывной шишки, отчего девушка пронзительно завизжала. Затем парень проделал все стандартные процедуры и покинул убежище.

…

— БАБАХ~

В самом сердце территории Торресов прогремел взрыв. Казалось, глава семьи обезумел. Чтобы унять патриарха, потребовалось несколько старейшин и хранителей семьи. Никто не осуждал бедного старика, внучку которого низводят в питомцы и пытают. Любой на его месте от беспомощности вытворял бы что-то подобное.

«Держись, зайка, только держись!» — кусая ноготь, бормотала Падма со слезами на глазах. У неё сердце разрывалось от криков доченьки. Женщина пыталась гневаться на сына, но у неё не получалось, ведь он всего лишь отвечал той же монетой.

…

«М-м-м… Сукин сын, как же ты до омерзительного хорош! М-м-м…» — императрица Кара, посасывая пальчик, занималась своим любимым интимным делом. Ей казалось, что она наблюдает за самой горячей эротикой на свете, где главный актёр — её точная копия, только мужского рода, а главная актриса — её любимица — великолепная красавица, которая ранее мучила ненавистного ублюдка. Как за это можно её не полюбить?