Закатив глаза, отводит трубку от уха. Слышу гудки. Папа бросил трубку. Уж за что, а за все то, что связано с нашим здоровьем, он переживает так, словно мы с Игорем до сих пор малые дети.

Он и Арина приезжают через двадцать минут. Арина — это моя мачеха. И ей двадцать восемь, она моя ровесница, да. Но выглядит лет на пять младше. Хорошая генетика? Папины денежки!

— О, боже! — восклицает при виде лица Игоря. Бросается к нему, гладит по голове, как ребенка. Ее периодическая идиотская игра в мамочку вызывает тошноту.

— Арин, ничего страшного, — отмахивается он.

Папа целует меня в щеку, жмет Игорю руку.

— Я говорил с врачом. Бумаги все есть, не отвертится.

— Олег, я не буду писать заявление.

— С чего вдруг?

Игорь выжидательно смотрит на меня. Глубоко вздохнув, киваю.

— Хотел иначе, но что ж… Олег, я прошу у тебя руки Кати.

Арина радостно взвизгивает. Папа пристально смотрит на меня пару секунд и говорит:

— Наконец-то.

Потом мы обнимаемся. Арина хватает меня за руку, рассматривает кольцо, а Игорь говорит папе:

— Поэтому я не хочу омрачать светлые предсвадебные хлопоты дебатами с этим отморозком. Катя закончит с контрактом, пройдет бой, и мы с ним больше не столкнемся. Надеюсь.

— А я надеюсь, что ты, Котенок, перестанешь заниматься благотворительностью, — подмигивает папа.

— Пап, мне заплатят и очень неплохо, кстати.

— За срочность тоже?

— За все, пап.

— Вот и отлично.

Да. Отлично. Так, как и должно быть.

— У меня нет слов, Кать, — у Сани такое виноватое лицо, что хочется его обнять.

— Это не твоя вина. Да и все будет нормально, — с этими словами передаю ему подписанный контракт.

Нам приносят кофе. Обхватив руками чашку, делаю глоток. Обвожу взглядом зал кофейни. Людно, рабочий день давно закончился.

— Саш, есть новости, — протягиваю руку с кольцом.

Лицо друга мрачнеет, как ясное небо, которое внезапно затянули грозовые облака.

— Поздравляю, — смотрит в глаза. — Ты счастлива?

— Конечно, — машинальный ответ.

— Дату выбрали?

— Думаю, что в первые выходные июня. Не планируйте с Линой ничего.

— Ты же знаешь, я ни за что бы не пропустил, Кать, — грустно улыбается.

Мне это не нравится от слова совсем. Неужели Игорь прав, и ничего не прошло?

— Подарю вам записи всех выпусков «Камеди-клаба», чтоб ты с ним окончательно не скисла.

— Са-аш, я понимаю, что ты от него не в восторге….

— Я не в восторге от того, что ты не выглядишь счастливой!

— Все просто так закрутилось, сам ведь знаешь!

— Угу. Когда ты выходила за Стаса, все тоже крутилось, но ты как на крыльях летала.

— А чем все закончилось, забыл?

— Одно не гарантия другого как бы. Но, дело твое, — примирительно поднимает ладони.

А я вспоминаю свой двадцать один год и Стаса — высокого черноволосого красавца с угольно-черными глазами. Он говорил так же красиво, как и пел под гитару, ему было плевать и на деньги моего отца, и на то, что тот открыл мне глаза на его бытность обычным менеджером, а не владельцем магазина электроники, как говорил мне сам Стас.

— Не хотел перед тобой выглядеть нищебродом, принцесса, — невозмутимо прокомментировал тогда. — Но деньги будут. У тебя все будет, только люби меня.

И я любила. А папино табу на наши отношения лишь обостряло чувства. Запретный плод сладок. Мы расписались сразу после того, как я получила диплом. Ох и скандалище был. Я покидала в спортивную сумку Стаса свои книжки по праву и документы, и буквально убежала из дому. Конечно же, мне заблокировали все банковские карточки и оставили без наследства. Поддержали меня только мама и Саша.

Мы со Стасом обосновались в съемной однушке на окраине города, ставшей мне милее отцовского особняка. Я оборвала все контакты, кроме мамы и Саши, устроилась на работу юристом в социальную службу. Платили копейки, но я кайфовала, ведь работа досталась Кате Самойловой, а не дочке Олега Брика.

??????????????????????????Рай в шалаше продолжался чуть больше года, а потом Стас внезапно получил повышение. Да такое, что сменил «девятку» на «порше», а съемную однушку на собственную двухкомнатную квартиру в центре. Да, все в кредит. Но «с моей зарплатой отдадим, глазом моргнуть не успеешь». Примерно тогда же он начал каждую пятницу встречаться с друзьями. Я ревновала, за что была с ними познакомлена, и убедилась, что предсубботняя тусовка «only new friends».

А еще через несколько месяцев — я как раз сходила с ума от счастья, сжимая в подрагивающих пальцах фотографию первого узи нашего будущего малыша — появилась первая трещинка на розовых очках. В дверь позвонили двое упакованных в костюмы шкафоподобных мужика и заявили, что если Стас не начнет возвращать кредит, то его поставят на счетчик.