Прогулка была окончательно испорчена, когда на середине пути Дима объявил, что стер себе ноги и вернется в город. Таня знала, что в горах нельзя бросать человека одного, тем более, неопытного туриста. Пришлось всей группе разворачиваться и идти обратно. И все же, пока друзья дошли до остановки автобуса, Дима своими причитаниями и ворчанием довел всех «до ручки». Все понимали, что Диму никогда больше не пригласят в горы, но и сам парень зарекся когда-либо пересекать границу города, если только не в салоне комфортабельного автомобиля.

Через несколько дней, подумав о том, что произошло, Таня подошла к Диме и сказала:

– Дима, там, в горах, возможно я была груба с тобой. Просто ты подошел так неожиданно… (Таня чуть не сказала «не вовремя и невпопад», но промолчала, чтобы еще больше не обидеть парня, принося ему свои извинения). И я ответила довольно резко.

– Так ты передумала? – обрадовался Дима.

– Нет, прости, ты опять неверно меня понял. Моё решение остаётся в силе. Я только за тон готова извиниться. – Вздохнула Таня.

– Тогда могла бы не утруждать себя, – обиженно вскинул голову парень.

Девушка отошла, жалея о том, что подходила со своими извинениями. Но для себя самой, перед своей совестью ей нужно было это сделать.

Глава 8

Дима продолжал посещать группу изучения Библии, несмотря на обиду, которую он всячески демонстрировал Тане. Он считал, что девушка должна чувствовать себя виноватой и за то, что отказала и за то, как она это сделала. Но Таня не поддавалась чувству ложной вины, которое он пытался «на нее навесить». В один из дней, после общей молодежной встречи, Дима задержал Таню в коридоре:

– Таня, ты не считаешь, что живешь не правильно? – без предисловий начал он.

– Не поняла, ты о чем? – чуть приподняла брови девушка.

– Ты довольно жестко «отшила» меня и ведешь себя так, будто все в порядке, – обиженно сообщил парень. – Ты считаешь себя нормальной верующей с таким поведением?

– Думаю, что я потеряла бы право называться христианкой, если бы всем парням говорила «да». – Едва сдержала Таня саркастическую усмешку. – Я понимаю и принимаю тот факт, что я – несовершенна. И уверена также, что совершенных людей нет. Если ты был обижен моими словами, я еще раз искренне прошу прощения, что не сумела отказать более вежливо и мягко. Но я надеюсь, что ты – тоже христианин и умеешь прощать. Поэтому я веду себя так, как обычно. Я верю в искренность ТВОЕГО христианства. Верю в то, что ты тоже ХОЧЕШЬ прощать. Ведь мы с тобой называемся именем Христа, который взял на Себя миссию оправдания. А это значит, что нам тоже стоит учиться оправдывать людей. Тем более, что я уже дважды извинилась. Но пойми, если ты прислушаешься к своему сердцу, то и сам поймешь, что желание контролировать кого-то – это не любовь, а жажда власти. Поэтому будь честен с самим собой, ты совсем не любишь меня. А брак, основанный на желании власти никогда не будет счастливым, особенно с таким свободолюбивым человеком как я.

Таня отошла в сторону, позволяя Диме идти дальше к двери. Сейчас она еще раз поблагодарила Бога за то, что за день до первого странного предложения к ней опять подошел Александр Савельевич. Он как всегда был немногословен:

– Танюш, можно тебя на минутку, – остановил мужчина девушку.

– Да, конечно! Для вас сколько угодно! – обрадовалась Таня.

– У меня к тебе короткое слово: «Жених тот, кто оценит труд невесты». – По тону брата Александра Таня поняла, что это все, что он хотел сказать.

– Спасибо! – удивленно ответила девушка, – и это все? – на всякий случай уточнила она.

– Да, это все. Я не знаю к чему тебе это, но уверен, что должен был сказать, – ответил Александр Савельевич.

Пожилой брат по вере ничего не ожидал. Он пошел дальше также неторопливо, по-старчески чуть слышно шаркая ногами. Девушка довольно долго стояла в задумчивости глядя ему вслед. Таня знала о его даре и сейчас, не поняв, к чему была сказана эта фраза, решила просто запомнить и подождать. Ждать пришлось недолго. Сначала появился Артём и вот сейчас Дима.

«Идет сезон охоты на волков…» – поёжилась Таня, вспомнив песню Высоцкого, когда Дима ушел из их квартиры. Оставшись в комнате одна, Таня села перед своим рабочим столом с тетрадями и учебниками, но сейчас заниматься не могла. Она ясно осознавала, что пришло время ей разобраться со своими глубинными проблемами.

Где-то глубоко в сердце Таня была уверена, что близость между мужчиной и женщиной – это грех. С детства она не раз слышала слова «первородный грех», когда взрослые люди имели ввиду именно близость. Позже Таня засомневалась в правдивости этой трактовки, но не решалась пересматривать, будучи уверена, что в Библии нет ничего, что могло бы помочь ей в решении этого вопроса. Но потом, читая подряд Библию, она дошла до книги Песни Песней и смогла прочитать в ней только начало, почти судорожно пролистав страницы своей Библии до следующей книги.

«Как такую книгу можно было внести в Священное Писание?! – поразилась она тогда – да все романы, которые я читала – это детский лепет по сравнению с этой книгой! Я понимаю, что, в светской литературе можно найти и более откровенные вещи, но я никогда их не хотела искать. Но как ЭТО! Может быть в Библии!»

Некоторое время спустя, она поделилась своим возмущением с братом Александром. Девушка знала, что пожилой мужчина не осудит ее за резкое слова. Александр Савельевич задумался на мгновение. Он был явно удивлен реакцией Тани на книгу. Затем тихо произнес, едва сдерживая слезы трепета: