Летописец

А Василиса в саду, на качелях. И, мягко говоря, не хохочет,

Отделять половину кровати Султану ну не как не хочет.

Будто уловив царицыно тягостное психологическое состояние,

Паучок на яблоне, блеснув алмазом на спине, затеял себе вязание.

Золоченой паутины меж ветвей нитку тянет.

Узор расширяется, расширяется, расширяется…

Чародейственный замысел плетётся и воплощается…

В тот же самый день, но в нашей с вами реальности,

Надменно претендующей на большую степень материальности,

Ровно в то же самое время в компьютерном классе в школе,

физрук Валентин Кузьмич вырубил электричество.

И у школьников в решающий момент компьютерных утех погас монитор.

Физрук очень не любил когда школьники слабовольно меняют простор

свежего воздуха спортплощадки на подчиненность бездушным симуляторам.

И не сомневался, что отсутствие света вынесет, подобно мощным вентиляторам,

школьников из душного класса на взаправдашнюю спортивную арену.

Но исчезнувший свет совершил несколько иную, довольно странную перемену…

Валентин Кузьмич (в классе в кромешной темноте)

Школьники… Школьники… Эй, куда пропали? Где вы?

Летописец

Физрук в густоту темноты мгновенно храбрецом бросается,

На что-то натыкается, обо что-то ударяется.

И будто куда-то внезапно проваливается.

Летит как по трубе… Приземляется.

И находит себя в лесу, в кустах.

Осматривается, и не может понять, как он очутился в этих странных местах?

А над ним, сверкнув в листве алмазом, паучок распустил паутинку.

Свернул её в клубок и бросил ему под ноги на тропинку.

Клубочек, попрыгав перед Физруком как футбольный мяч,

Уверенно произнёс: «Маршрут построен».

И пустился вскачь.

Валентин Кузьмич – а что оставалось? – двинулся за ним.

Паутине, ведь, даже свернутой в клубок, сегодня почти каждый уже подчиним.

Учитель физкультуры идёт себе по дороге за клубком браво.

Клубочек уведомляет: «Через 50 саженей поворот направо».

Поворачивают, и Кузьмич натыкается сходу на высокорослого паренька.

Пытаются разойтись, да никак. Хотя тропа их не так чтобы и узка.

Валентин Кузьмич влево-вправо, и каланча сюда-туда.

Валентин Кузьмич

Ну? Долго будем танцевать? Не обойти не перепрыгнуть. Балда.

Летописец

Долговязый виновато даже покраснел от стыда.

Кузьмич прокашлялся в ладонь тактично.

Долговязый и это воспроизвел идентично.

Тогда Кузьмич почесал себе лоб.

Машинально и парень себе поскрёб.

Валентин Кузьмич

Ну, нашлась ещё потеха. Переимчивый как эхо.

Ладно. Видишь на мне два уха? Я иду, вот, – в сторону него.

(показал на одно ухо )

А ты обходи меня стороной сбоку вот с того.

(показал на ухо другое)

И не перепутай смотри, каланча. На счёт три пойдём.

Раз, два, три!

(расходятся наконец)

Вот теперь можем идти своим путём.

Да, слушай! А где я? Куда меня занесло? Что за место такое чудаковатое?

Каланча (осматривая его одежду)

Ну ты смешной. Смотри ни кому так больше не говори. Это же Три-де-вя-тое!..

Летописец

Каланча хмыкнул, не скрывая удивления своего неподдельного.

А наш Кузьмич, тот, в смысле, который из мира нашего, Каланче параллельного,

Тоже хмыкнув, пошёл за клубочком, весело объявившим ему своё.

Клубочек

Маршрут построен.

Валентин Кузьмич

Ну что ж, давай, клубок паутины, положимся и дальше на твоё чутьё.

Летописец

Отмахал наш учитель физкультуры ещё саженей так с восемьсот,

Вышел к маленькому городку и раскрыл изумлённо рот.

Все здесь от мала до велика гоняют в футбол.

Крестьяне, ремесленники, купцы и даже бабы, задрав подол,