Человек убрал планшет и стал молча ждать. Мне показалось, что стены комнаты (кабинета) немного придвинулись ко мне. Я сидел, глядя на пустую крышку стола, не понимая, чего от меня хотят – чтобы я и дальше молчал или заговорил первым. Человек как будто заглянул ко мне в голову и снова принялся водить по экрану планшета пальцем. В этот раз ему пришлось искать совсем недолго.

Теперь мне показали другой снимок, тоже с экрана компьютера. Я на мгновение прикрыл глаза, подивившись количеству несуразных глупостей, которыми до краев полна вселенная.

На снимке была стена интернет-сообщества, не так давно заблокированного. В шапке сообщества было его название, ниже – изложенные в виде списка цели его администрации и базовые правила, которые не стоит нарушать, общаясь с участниками чата. Сбоку значилось несколько имен, ответственных за управление группой, среди них было и мое, причем настоящее, как в паспорте.

Я изначально не был заинтересован ни в каком участии, но так уж совпало, что основатель этого сообщества был приятелем одной моей не слишком знакомой, и она меня попросила. Требования ко мне были небольшие – обновлять новости и следить за порядком. Потом в моей жизни появились более интересные вещи, и я постепенно забросил участие в жизни интернет-сообщества, забыв покинуть список его отцов-основателей.

Я не растерялся совсем – если человек в свитере и его сообщники действительно были настроены на диалог, я готов был говорить честно и открыто. Человек поискал снова и протянул ко мне планшет в третий раз.

Там была фотография, только уже настоящая. Снимок явил мне улицу, заполненную толпой людей, многие из них держали в руках прямоугольные куски какой-то материи, на которых большими и средними буквами были относительно доходчиво изложены какие-то мысли. В кадр попали и случайные прохожие, кто-то смотрел на толпу людей с интересом, другие со стыдом, многие не смотрели. Себя на снимке я нашел быстро: я не проходил мимо, был в толпе. Я сразу вспомнил тот день, там тоже все было почти случайно, меня просто позвали неравнодушные мне люди. Пойдем постоим там просто, проветримся, предложили мне тогда. Я не стал отказывать.

Человек погасил экран планшета и положил его на край стола. Стены кабинета как будто стали еще немного ближе ко мне. Я почувствовал, как тяжко застучало сердце, и сразу понял, что не в ритм, это в целом был не очень хороший знак.

– Смотри как можно, – сказал худой человек в свитере. – Я сейчас спрошу тебя кое о чем, и ты мне ответишь. Или можно по-другому: ты расскажешь что-нибудь обо всем, что было и чего не было на этих фотографиях, а мы послушаем, но потом ты все равно ответишь на некоторые вопросы. Как лучше?

Я оторвал взгляд от стола и снова взглянул на человека, погрузившего меня в странно живучее прошлое. Он смотрел на меня без всяких стремлений, как и в самом начале. Я все отчетливее понимал: все необходимое ему человек знал и без меня. Мне показалось, что меня снова везут в черной машине с душными окнами.

– А что вы хотите слышать? – спросил я все-таки, голос свой узнал, что даже немного меня удивило.

– Нам бы хотелось знать, как ты оцениваешь то, что видел.

Мое сердце сбилось еще раз и заработало совсем уж фальшиво. Я надеялся, что человек хотя бы для приличия поинтересуется какими-то подробностями, например, историей возникновения интернет-сообщества, в котором я выполнял совсем безобидную роль, или именами людей, попавших со мной на один снимок (я помнил, что людей, которые привели меня туда, на снимке не было, а остальных я все равно не знал). Но человек предложил мне лишь муляж выбора. Подумав о муляже, я неожиданно вспомнил случай из далекого детства: один мальчик принес в класс самодельную модель какого-то робота, я спросил, из чего он ее сделал, он ответил, что из папье-маше, а мне послышалось: из папиной машины. Острота каламбура донеслась до меня сквозь толщу минувших с той поры дней с такой ревущей мощью, что я подумал, а не поделиться ли воспоминанием и с человеком в свитере, вдруг он тоже оценит. Я не хотел, но край моего рта на мгновение искривился.

Человек в свитере это заметил.

– Говори-говори, мы слушаем, – сказал он, тон его заметно оживился. Я, возможно, и не мог представить в полной мере, но все же вообразил, что бывает, когда люди вроде человека в свитере и его соратников оживляются. Я понял, зачем меня посадили за стол с преподавательской стороны: чтобы я как можно позорнее завалил последний экзамен в моей жизни. Сразу бросились в глаза бесчисленные царапины, составлявшие орнамент крышки стола, и открылся ответ на когда-то волновавший меня вопрос: историю пишут люди в свитере, а материалом для их хроники выступают такие как я. Человек в свитере переглянулся со своими ассистентами. Тот, который был почти наголо выбрит, кивнул в ответ, подошел к одному из шкафов и отворил неприятно скрипнувшие дверцы. Вынув из шкафа толстую серую папку, почти наголо выбритый ассистент достал вслед за ней что-то вроде жестяной шкатулки и передал ее человеку в свитере, поставил папку на место, закрыл шкаф. Человек в свитере поставил шкатулку на стул, точнее, не шкатулку, а скорее небольшой ящик с застёжками, похожий на кейс от паяльника для пластиковых труб. Я взглянул на ящик, не зная, чего ожидать. Сердце билось медленнее и намного тяжелее. Человек в свитере странновато улыбнулся.

– Я что-то не сразу вспомнил, – объяснил мне он. – Кроме тех вариантов, которые я тебе предложил, есть еще один. Я бы о нем даже не заикнулся, если бы не одно «но»: мы его еще ни разу не пробовали. А между тем очень любопытно.

Человек в свитере ловко ухватился за застежки указательным и безымянным пальцами правой руки и откинул крышку. Я сделал вид, что ничего не ощутил, на деле же чувства мои стали совсем скверными.

Под крышкой оказался целый калейдоскоп разных вещей. Разнообразие форм и особенно цветов действительно пугало. Человек в свитере отыскал в пестром калейдоскопе небольшую полупрозрачную капсулу и поднял ее на уровень моего лица.

– Вот, полюбуйся, результат десятилетнего труда целой бригады наших ученых-метафизиков. Или парапсихиков, хер их знает. – Человек в свитере махнул рукой, в которой не держал капсулу. – Так вот, к чему это я: для тебя это лучший вариант. Можно и по-старому, но от работы иногда и устаешь, в том-то и ирония. Сейчас ты без отговорок примешь препаратик, и тогда мы точно услышим все, что нам нужно. Дальше уже что-нибудь решим. Мы, собственно, и сразу, прямо сейчас можем все решить, ты не придумывай себе там ничего. Но хочется проверить. В инструкции пишут, можно без воды. – Человек в свитере осторожно протянул мне капсулу, и я разглядел внутри что-то мутное, неопределимое.