Врач-эндокринолог из поликлиники с тоненькой длинной косичкой на затылке, у которой он по месту жительства наблюдался, выписывала ему лекарства и направления на анализы крови. Он послушно всё фиксировал и по мере возможности выполнял, но продолжал толстеть. Каждые три месяца, сдавая кровь на сахар он обратил внимание, что тех сестер, которые берут кровь, почему-то называют процедурными. Одну из них он запомнил навсегда. Девушка была бледная как смерть, а все остальное у неё черное: волосы, глаза и ногти тоже черные. Он тогда прилично струхнул. После того случая он представлял, что все эти сестры – не такие как все, другие. Не обязательно как в фильмах: люди в черном, особь, вурдалак и т. п. Но что-то в ту сторону есть. Прямо-таки вампирша в живом обличье.

Как и все полные ребята, Веня, как ласково звала его мать, страдал от травли сверстников и чувства неполноценности. Занятия физкультурой он ненавидел, потому что больше всего боялся, что все увидят его желеобразный живот и взмокшее от усилий тело. Там ему было стыдно и становилось еще хуже, когда одноклассники показывали на него пальцем. Во дворе его дразнили, он что-то кричал им в ответ, судорожно трясясь в бессильной злобе. Если бы он захотел, то мог бы составить целый список парней, которые ранили и причиняли ему боль. Дома впечатлительный Веня вспоминал обрывки фраз ребят, их лица, уже ставшие ему противными, не выдерживал, не в силах сдержать слезы:

– Мама, что это правильно?! Почему именно меня так зацепило, почему именно мне так досталось?

Как всегда женщина, заключила сына в объятия. Тихо-тихо нашептывая слова успокоения, она медленно поглаживала своего мальчика по голове и после своим звенящим петербургским произношением уже громче продолжала:

– Не ты один, всем достается от этой жизни. У каждого свои проблемы, каждому плохо по-своему. Но, нет ничего непобедимого и непреодолимого, все болезни можно вылечить, все поправимо, главное не падать духом.

После окончания журфака университета, несколько лет он работал журналистом и фотографом в небольшой районной газете. Задания были соответствующими – побывать на празднике для пенсионеров в районном парке, отснять заявки на конкурс «Лучший балкон», взять интервью у человека, высадившего клумбу возле подъезда. Пока мать, используя связи своего шефа, не устроила Вениамина журналистом на одном питерском телеканале. Эта работа подразумевала работу с большими объёмами информации, анализ баз и создание на основе точных, проверенных фактов новых материалов. Он считал эту должность сложной и ответственной – как он сам её называл «работой компетентного социального инженера». У Вениамина, как и положено технократу, делающему карьеру в журналистике, все разложено по полочкам. Рабочие цели сформулированы, разбиты на три группы и девять мотивированы личными устремлениями. Краткосрочная цель – рутинная, она редко менялась: оказаться лучшим в отделе за каждую неделю и по итогу месяца получить премию. Среднесрочная – успешно пройти ежегодную аттестацию, которая вот-вот на носу. Дальнесрочные цели – карьерные. До них нужно изучить методы экспертного опроса и получить знания по еще паре профильных дисциплин. Ослепленный сиянием будущей карьеры, которая несомненно сложится, он подходил к своему делу профессионально. После того как он самостоятельно проведет экспертный опрос по актуальной для города теме его допустят к ассесменту[1] на позицию редактора рубрики. Затем два-три года, и он попытается замахнуться на должность начальника отдела аналитики. Конкуренция бешеная. Желающих подняться повыше по карьерной лестнице – половина сотрудников канала.

Ну и как измерить счастье, размышлял он. Самый простой способ узнать, насколько человек счастлив, – это спросить его «как он оценивает ту жизнь, которую ведет?». Но и здесь не всё очевидно, трудно найти человека с ответом, что в его жизни слишком много удовольствий. К тому же людям чаще свойственно делиться негативом и в редком случае позитивом. Многие вообще не умеют жить в свое удовольствие – они не всегда понимают, чего хотят и что им приносит радость. Их этому не учили. Молодым от избытка энергии не хватает эмоций, они ищут приключения. Но им сложно осознать то огромное разнообразие возможностей и удовольствий, а также вообще всё, что действительно ценно. А взрослым трудно одобрить их мании-зависимости: мания острых ощущений, мания вечной молодости и наркозависимость.

___________________________

[1] Ассессмент – процедура оценки сотрудника(или кандидата), состоящая из нескольких разноплановых заданий: кейсов, упражнений, ролевых игр.

А главное объяснить им, что вызываемое ими краткое возбуждение «круто», что для них идеально соответствует «потребностям времени», связанно в основном с тем как найти новый способ навредить своему здоровью или разбить себе голову. Если сравнивать удовольствие с живописью: каждый из нас может взять в руки кисть и нечто изобразить. Но что у нас получится за картина? То же самое с счастьем: это ведь тоже искусство, но уровень мастерства у многих очень невысок.

С тех пор он отказался от всех своих увлечений и отдыха, с головой погрузившись в книги, справочники и энциклопедии. За основу своего метода расчета счастья Вениамин взял теорию гедонизма. Путь к счастью, по мнению её основоположника древнегреческого философа Аристиппа, пролегал в попытках достижения максимального удовольствия, избегая при этом физической боли и смерти, а смысл жизни состоял в получении этого удовольствия.

В отличие от Всемирного индекса счастья(метод расчета которого разработчики держат в секрете и он так и не нашел) в созданной им методике всё очевидно и прозрачно. Она получилась гениально простой или как он говорил «просто гениальной». Она создана для людей, а не для отчетов чиновников.

Его рабочими целями были: выделить свои решающие правила, позволяющие обуздать или блокировать импульсы, влекущие за собой саморазрушительное поведение; трату времени и денег на бессмысленные мелочи; дать людям пошаговые навигации достижения счастья. И чтобы ощущение счастья сохранилось надолго выработать связанные с ним здоровые привычки.

Для начала Вениамин выявил все существующие виды удовольствий (их оказалось, не считая подвидов, как это ни странно всего 187) и разбил их на три группы.