Шрифт:
– Вика, отстань от человека! – строго сказала ей Леля. – Не мешай работать!
– Ну, Ольга Сергеевна! Чего он мне не даст полить? Я ж не просто так! Я ж помочь хочу!
Леля вздохнула. Начинается! Так хорошо было, пока Вика не ходила в садик! Без нее был рай, а теперь опять начнется. Всю группу на уши поднимет эта толстая девочка. И надо же было уродиться такой некрасивой и с таким жутким характером! Начнет опять всю группу баламутить, только успевай теперь выуживать детей из-за дальних веранд и сараев, куда их Вика таскать начнет.
– Да дайте мне полить-то! – вцепилась в шланг Вика, и мягкий и улыбчивый садовник уступил ей. Толстая Вика в платье ниже колен, принялась усердно заполнять водой лунки вокруг роз. Вид ее при этом был серьезный, и была она похожа на хозяйственную бабу из деревни, а не на маленькую детсадовскую девочку.
– Вика, нельзя себя так вести! – строго сказала Леля, подходя к ней.
– Ничего страшного, она хорошо поливает, – миролюбиво отозвался Женя и улыбнулся своей лучезарной улыбкой. Леля в ответ так и расцвела.
– Вы любите цветы? – осмелев, спросила она.
– Да, – снова улыбнулся Женя.
А Леля как-то сразу уловила всю его суть. Он – ребенок. Большой ребенок. В нем не было чего-то завершающего, какой-то уверенности и деловитости, какие бывают у взрослых людей. Женя витает в каком-то нереальном мире, где цветочки, бабочки. Нет, он прекрасно выполняет свою работу, но душа его слишком проста и бесхитростна для взрослого мира. Женя человек не от мира сего, это она ясно почувствовала. Он не вписывается в обычные рамки. Он необычный. И она как-то сразу поняла, что ему неуютно в этом мире, что он страдает, но именно к таким ее и тянуло. Ну, может, и не тянуло, но именно с такими странными она привыкла общаться еще со школы. Даже не то что общаться, а опекать их. Хотя по Жене не было видно, что он страдает. В тот период он выглядел вполне благополучно. С такой-то красотой! Но, видимо, душа ее привыкла улавливать в людях неустроенность.
– Вообще-то, я хотел жить в лесу, – доверчиво сказал Женя. – Даже домик там построил, но в него потом бомжи заселились…
– Жить в лесу?! – обрадовалась Леля. – Я тоже хотела жить в лесу! Даже на лесной факультет собиралась поступить, но мне мама не разрешила!
– А я как раз окончил такой факультет.
– Лесной факультет?! Как хорошо! Романтика!
– Ну да. Только там никакой такой романтики нет, – Женя помог Вике перенести шлаг на клумбу с петуньями. – Мы, конечно, ездили на практику в лесхоз, жили в общаге, но лес изучали только с хозяйственной точки зрения. Мне же хотелось вообще жить там, а не смотреть на лес, как на источник древесины…
– А я в детстве в поселке жила, и у нас там лес совсем рядом был. Мне там так нравилось! Нас целая гурьба детей собиралась, и мы играли на лесных полянках недалеко от поселка. Целые дни там проводили! А потом нам здесь квартиру дали, но я уже взрослая была…
– А я до семи лет у дедушки с бабушкой жил в деревне. Там тоже лес рядом был, и мне было очень хорошо. А потом родители меня в город забрали, я пошел в первый класс, и все сразу плохо стало. Город я никогда не любил. Здесь можно жить либо на окраине, либо возясь, как я, с цветами.
Женя серьезно посмотрел на нее своими синими глазами. И в этот момент Леля почувствовала вдруг саму себя. Нет, она и раньше осознавала, что живет, дышит, ест, но глубины какой-то не было. Не было чего-то настоящего. Спячка какая-то была, а теперь она в одно мгновение проснулась и осознала вообще все. Весь мир, саму себя… Ее душа в тот момент показалась ей кладезем целой гаммы эмоций, чувств и разнообразных ощущений. Она никогда еще такого в себе не чувствовала. Это было прекрасно и ни на что не похоже. «Я наконец-то полюбила! – с восторгом думала она. – Я люблю его!» Ей казалось, что ооооочень долго ждала она этой любви. И вот наконец-то дождалась!!!
После этого дня, Женя сам стал подходить к Леле. Он использовал каждую свободную минутку, чтобы поговорить с ней. Леля ликовала. Эйфория возносила ее под облака, все ее чувства обострились до предела, и она чувствовала ВЕЧНОСТЬ. Как будто расширились границы бытия, и стало видно настоящую сущность всего мира. Фейерверк чувств так потряс Лелю, что она вошла в состояние не то душевного блаженства, не то муки. Она никак не могла успокоиться и даже в отсутствии Жени продолжала находиться в состоянии повышенного эмоционального тонуса. Она носилась как угорелая по садику, по своей квартире, по улицам города и напоминала неугомонную динамо-машину, из которой во все стороны летят искры.
С Женей происходило то же самое. Он был по уши влюблен в Лелю, а та, осознавая это, была на седьмом небе от счастья. Ее не пугало даже то, что от Жени постоянно воняет несвежей одеждой и потом. Она была очень чувствительна к запахам, но тут с ней что-то такое произошло, что она, хоть и чувствовала вонищу, но как-то не замечала ее. Женины глаза, его угловатая фигура сводили ее с ума, а на запахе она не концентрировалась.
На первое свое свидание вне садика, они, конечно же, пошли в лес. И вот именно тогда Леля впервые усомнилась, что любит Женю.