– А может, Жека сам себя стукнул, – предположил Митрофанов. – Ты же говорил, что для отвода глаз он может себя покалечить.

– Женька-то? – с сомнением переспросил Макс и оглянулся на Стриженова. Тот пришел в себя и смотрел на приятелей прозрачными, ничего не видящими глазами.

– Эй, ты как? – забеспокоился Митрофанов.

– Ребята… – слабо улыбнулся Стриженов и снова отрубился.

– Не, сам бы он так не смог, – кивнул каким-то своим мыслям Макс. – Давай его поднимать. Чего он тут ковриком валяется?

Как только Жеку начали тормошить, он открыл глаза, вгляделся в склоненные лица и нахмурился.

– А где эти двое? – задергался он на руках друзей.

Макс с Митрофановым переглянулись.

– Бредит, – решил Лавренко, берясь за плечи одноклассника.

– Чего было-то? – отстранился Стриженов.

– Дверью тебя по лбу стукнуло, – насупившись, сообщил Митрофанов. Ему не нравилось, что дело, в которое его втянули, становилось таким опасным. – Ходить надо внимательней. Видишь, шишак какой вскочил. До пятницы не пройдет.

– До пятницы? – Жека задумался и вдруг испуганно ахнул. – До пятницы!

– Ну, точно, тронулся. – Лавренко на всякий случай отполз подальше, опасаясь, что сумасшествие может быть заразно.

Стриженов с трудом поднялся, покачиваясь, подошел к двери, коснулся ручки. Дверь на хорошо смазанных петлях легко открылась. Возвратный механизм у нее был отсоединен.

– Это все подстроено, – потирая ушибленный лоб, произнес Жека.

– Интересно только кем, – с сомнением отозвался Макс и покосился на Стриженова. Но Жека на него не смотрел. Он придирчиво изучал дверь, словно мог невооруженным глазом обнаружить отпечатки пальцев и провести их сканирование.

– Чисто сработано, – покачал гудящей головой Стриженов. – Откуда же они наблюдали за мной?

– Да откуда угодно! – Лавренко оглянулся, как будто уже собирался показать места, откуда могли следить. Но, увидев распахнутое окно на первом этаже, смутился и поспешил отвести глаза. Не хватало еще, чтобы их обвинили в слежке. – Ты шел, как слепой гиппопотам. Совсем по сторонам не смотрел.

– Зато мы теперь точно знаем, что это не бэшки, – вдруг изрек Жека. К великому облегчению Лавренко, Стриженов и не думал искать своих преследователей.

– Как не бэшки? – в один голос спросили Митрофанов с Максом и в четыре глаза уставились на Жеку.

Они сидели на кухне у Стриженова. Жека держал около лба консервную банку. Рядом с ним на столе стояло еще несколько банок и лоток со льдом. Сильно покрасневший лоб и радужно лиловеющая шишка не мешали ему складно излагать свои мысли.

– Сидорова не такая глупая, чтобы ни с того ни с сего подставить руку под дверь. Версия, что ее толкнул карапуз, тоже не подходит. Я проверил. Она ходила в процедурный кабинет, совсем уж оторванной мелюзги там нет. Да и Крюковой, чтобы самой опрокинуть на себя стол, нужно было постараться. Он переворачивается, только если его приподнять с другой стороны.

– А кто был с другой стороны? – задал резонный вопрос Митрофанов.

– Да кого только не было! – Жека взял новую банку. – Там целое стадо прошло.

– И бэшки там были! – довольно щелкнул пальцами Макс, словно перед этим битый час с пеной у рта доказывал, что главные виновники бэшки, а не пытался свалить всю вину на Стриженова.

– И «Б» были, и «В» были, – кивнул отличник и поморщился – после удара у него не только голова болела, но и шеей было тяжело вертеть. – Вэшек мы вычеркиваем, они нам вообще не конкуренты со своим единственным Пугачевым. Он в одиночку весь свой класс не вытянет. Да и двоечников у них там много. Остается «Б».

– Остается «Б», – как эхо, поддакнул Лавренко, преданно глядя на покалеченного приятеля.

– А вот он говорил, что ты бэшкам продался, – нарушил дружескую идиллию Митрофанов.

Макс метнул на него испепеляющий взгляд, но Жека только поморщился. И то в основном от боли, нежели от недовольства.

– Кто-то должен во всем этом разобраться. – Он взял третью банку и блаженно улыбнулся, когда холодное железо коснулось раскаленной шишки. – Сначала я подумал на Карманова с Рыбкиным. Чего они в понедельник около нашего класса околачивались? Не иначе как планы строили. Всем же хочется поехать на халяву в Болгарию. А шансов у них пятьдесят на пятьдесят. Либо поедут, либо нет.

– А и Б сидели на трубе, – пробормотал Митрофанов.

– А упало, Б пропало, – подхватил Макс. – Что осталось на трубе? Ясно, что И. Это ты к чему?

– На крыше кто-то еще был, кроме А с Б, – пожал плечами Митрофанов, косясь на консервные банки – кормить их Жека не собирался, а есть уже хотелось.

– Найдем мы эту загадочную И. – Третья банка была отставлена в сторону. Стриженов взялся за шпроты. – Колян с Вовкой вполне могли дотумкать своими деревянными мозгами, что если убрать у нас всех отличников, то вероятность того, что они поедут в Болгарию возрастает.