О жизни макроподов в неволе в настоящее время писано много и сделано также немало хороших наблюдений. Однако я опускаю все, что читал по поводу этих рыбок, и ограничусь описанием Бенеке, составленным специально для «Жизни животных», тем более что это в то же время будет и объяснением рисунка, сделанного со строго научной точностью и под руководством самого Бенеке.

«Скоро после того, как рыбки эти были посажены в аквариум, они начали свою привлекательную любовную игру; это происходило в утренние часы, когда в их аквариуме играли лучи раннего солнца. Как и у остальных рыб, красота и сила окраски макроподов были резче в то время, когда они играли, и, наоборот, тускнели, когда рыбки расплывались в разные стороны. Самец большей частью держится около одной определенной самки, но иногда плавает и со многими. Когда он приближается к самке, то распускает хвост и все плавники так, как это представлено на главной фигуре рисунка; при этом он становится темнее. Самка же в это время держится вертикально, по возможности складывает все плавники и медленно кружится или принимает позу, наглядно представленную на рисунке слева и наверху, и плывет параллельно самцу, но в обратном направлении. Если во время игры рыбки особенно возбуждены, то самец, распустив свои плавники и хвост, трясется, как петух, ступающий около курицы, чтобы показать свою любовь. Часто эти трепещущие движения перенимаются и самкой. Если последняя не желает больше такой игры, то, видя приближающегося к ней самца, принимает почти вертикальную позу и поворачивается несколько раз на одном месте. Самец же обыкновенно начинает плавать вокруг нее, а самка склоняется все более и более своим корпусом на один бок. Это может дойти до того, что она плывет, наконец, подобно камбале, совершенно на боку.

По прошествии примерно трех недель после прибытия рыб тело самки пополнело, и самец приступил к постройке гнезда. Для этой цели он всплывал на поверхность, набирал в рот воздух и затем выпускал его маленькими пузырьками слюны уже под водой. Так получался довольно компактный слой таких пузырей, которые часто дополнялись новыми. После этого самец помещался обыкновенно под этот воздушный пузырчатый слой в углу бассейна, самка же — против него; оба, однако, принимались играть в чистом пространстве между растениями.

После игр самка, приступающая к метанию икры, перевертывается косо на спину, самец же плывет над ней так, что они соприкасаются половыми отверстиями. Затем оба охватываются длинными хвостовыми плавниками, самец своеобразно долго трепещет над самкой, затем оставляет ее; самка же идет беспомощно ко дну, выпуская большое количество яиц. Последние, однако, только в исключительном случае падают на дно, обыкновенно же поднимаются вверх и остаются висеть или плавают с нижней стороны пенистого гнезда, под которым все описанное и происходит. Если яйца упадут на дно, самец поднимает их и относит в гнездо. По прошествии долгого времени все повторяется, и так несколько раз, по крайней мере раз десять в течение дня. В промежутке между кладками, а затем вплоть до вылупления мальков самец постоянно и усердно улучшает гнездо, поправляет и приводит в порядок яйца, так чтобы каждое лежало под пузырьком. Затем он сторожит гнездо и свое будущее поколение с самой нежной заботливостью. Уже через 24 часа после отложения икры на бледно-желтом желтке яиц замечаются темные зародышевые пятнышки; спустя день начинает уже биться сердце. Через 12–18 часов после этого из яиц вылупляются молодые, лишенные еще рта рыбешки, похожие на очень маленьких молодых головастиков. По истечении 5–6 дней они принимают форму родителей; в 8 месяцев они уже взрослые. Все время, пока они нуждаются в родительской помощи, отец относится к ним с самоотверженной заботливостью. Подобно колюшке, он держит в строгости и порядке свой юный выводок. Как только одна из рыбешек отдалится, самец уже спешит за ней, берет ее в рот и вновь водворяет в безопасное пенистое гнездо. Заботливость родителей простирается, говорят, и на больных и хилых детенышей; таких юнцов он укутывает в свои, заранее приготовленные пузырьки и доставляет им таким образом лучшие условия для дыхания. Как только подросшие рыбешки перестанут нуждаться в помощи родителя, последний покидает их и не только не принимает никакого участия в их дальнейшей судьбе, но и без малейшего раздумья, подобно самке, может даже позавтракать ими. Вначале юные рыбешки кормятся пеной гнезда, затем чрезвычайно мелкими инфузориями, впоследствии червячками, видимыми невооруженным глазом, и, наконец, уже такими же животными, как и их родители».

Гурами (Osphromenus goramy) — очень крупная рыба, которая может иногда достигать около 1 м длины и более 10 кг веса. Тело с боков весьма сжатое, нескладное, яйцевидное, на брюхе более выпяченное, чем на спине; рыло маленькое, вывороченное, нижняя челюсть немного выдается; на обеих челюстях бархатистые зубы; по краю жаберной предкрышечки и подглазничных косточек мелкие зазубринки; заднепроходный плавник величиной превышает спинной; наконец, в брюшном плавнике первый луч щетиновидный и весьма удлиненный. Спина ее буровато-красноватая с более темными поперечными полосками, брюхо покрыто по серебристому фону бурыми лунообразными пятнами, так как края светлых чешуй выглядят бурыми. Кроме этого гурами можно узнать по одному черному неправильному пятну у основан и я грудного плавника.

Коммерсон полагал, что родина гурами — Китай, отсюда же благодаря его превосходному мясу он был завезен на Яву, однако в этом отношении наш натуралист заблуждался, так как рыба эта водится в пресных водах Больших Зондских островов [272] . Там она живет, подобно нашим карпам, в спокойных, густо заросших растительностью водах, предпочитая те из них, в которых вода чиста, но заходит и в илистые пруды и лужи, где она охотно забирается в норы и питается растительной пищей. Ради ее мяса, которое, по мнению Коммерсона, достоинством превосходит мясо всех остальных пресноводных и морских рыб, голландцы в окрестностях Батавии содержат эту рыбу в прудах или огромных глиняных сосудах, в которых ежедневно меняется вода, и кормят своих пленниц пресноводным растением Pistia natans. Позднейшие наблюдения показали, что при недостатке привычной растительной пищи гурами едят капусту, салат, щавель, репу, отруби и хлеб, а равно и рис, маис, бобы и вареный картофель наряду с червяками, насекомыми, рыбешками и лягушками, сырым или вареным мясом.

Подобно колюшкам и бычкам, гурами отличаются заботливостью о своем молодом поколении. В каком-нибудь уголке или между плавучих водяных растений пруда такая рыба, вероятно самец, устраивает за 5–6 дней яйцевидное гнездо, в которое затем самка и откладывает свои 800–1000 яиц; материал гнезда служит также первой пищей выведшихся рыбешек.

Красивый щукоголов (Luciocephalus pulcher) — небольшая пресноводная рыба островов Малайского архипелага. Для полноты нашего очерка мы даем здесь рисунок этой рыбы, хотя об образе жизни ее сообщить ничего не можем.

Полосатый змееголов (Ophiocephalus striatus) достигает 1 м и более. Окраска верхней части тела темная зеленовато-серая, нижней — желтовато-белая. Рисунок состоит из непрерывных полос, которые продолжаются и на плавниках в виде точек и пятен. Он был найден повсюду в низменностях Индии, в Бирме, Китае, на Цейлоне, на Филиппинских островах, а также на Сулавеси, притом даже на высотах до 600 м над уровнем моря.

В журнале Азиатского Бенгальского общества в 1839 году появилось описание, сделанное очевидцем одной рыбы, носящей у туземцев Бутана в самой юго-западной части Гималайских гор название «борачунг», а местными европейцами называемой донной, или земляной, рыбой. По рассказам бутанцев, эту рыбу находят не в реках, но на совершенно сухих местах, в чаще травянистой растительности, отдаленной от воды иногда на две и более английские мили. Здесь туземцы разыскивают норы в земле и, найдя таковые, принимаются рыть до тех пор, пока не дороются до воды, а затем и до борачунгов, так как этих рыб находят обыкновенно парочками. Если рыбу вытащить из норы и бросить на землю, она двигается змеевидно и с изумительной быстротой [273] .