— Тот самый, Михаил Сергеевич. Тот самый, — кивнул посетитель, взял стул и поставил его у кровати. Усевшись на него, он закинул ногу на ногу и спросил: — Как Ваше здоровье, Михаил Сергеевич? Как спится?

— Так себе, — признался он и кивнул на две загипсованные ноги. — Двигатель, входящий в салон после аварии как-то не сильно способствует здоровому сну.

— Понимаю, — кивнул СБшник. — Думаю, вы понимаете зачем я приехал лично? По глазам вижу, что понимаете. Что же… тогда я вас внимательно слушаю.

Мужчина тяжело вздохнул. Несколько секунд помолчав, он принялся за рассказ:

— В тринадцать двадцать две, я выехал с территории поместья по заданию Генриха Шульца. Он отправил меня забрать из аэропорта гостя Орлову Светлану Юрьевну.

— А какая позиция у вас была в этот день? — спросил Фома, достав простенький блокнотик со спиралькой на корешке и ручкой.

— Позиция у меня была за Главным.

— Автомобиль тоже был его?

— Да. Я поехал на нем.

— Так. И что случилось в пути?

— На семнадцатом километре, на большом повороте, там где поля начинаются, я почувствовал странное поведение руля. Он стал заметно тяжелее поворачиваться. В конце поворота, когда выравнивал колеса, услышал хруст.

— Хруст… — повторил СБшник, продолжая быстро записывать в блокноте.

— Я заволновался и сбросил скорость. Все же машина за десять миллионов. В следующий поворот, заходил уже настороже, но руль внезапно заклинил. Ударил по тормозам, но машину повело и меня выкинуло на встречную полосу.

Фома еще несколько секунд чиркал в блокноте, после чего поднял взгляд на пациента.

— А дальше?

— Я потерял сознание. В себя пришел во время спасательных работ. Видимо из-за того, что ноги двигали.

— Ясненько, ясненько… — протянул Фома, причмокнув губами. После десяти секунд раздумий, он спросил: — Скажите, такое раньше бывало на этом автомобиле?

Михаил Сергеевич нахмурился, почесал голову и мотнул головой.

— Нет. Однозначно нет. У меня было подобное, но… на другой машине. Давно. Старый фургончик «Енисей». У него постоянно подтекала рулевая рейка. Предыдущий водитель не долил туда жидкости и, когда я уехал на дальняк, у меня началось подобное. Но руль не клинило. Только хруст стоял и было ощущение… словно закусывает.

— Закусывает… — задумчиво произнес Фома, чиркнул что-то в блокноте и спросил: — Михаил Сергеевич, а когда последний раз машина была на обслуживании?

— Три недели назад. Я сам ее отгонял.

— Хорошо. А вы случайно не знаете, что входит в протокол обслуживания?

— Замена масла, всех фильтров, проверка колодок, диагностика подвески, визуальный осмотр двигателя, амортизаторов и тормозной системы на подтеки, — без запинки оттарабанил пациент. Заметив, как приподнялись брови СБшника, он объяснил: — Мы все протоколы наизусть знаем. Мы же, в случае чего, должны сами уметь провести обслуживание машины.

— Обслуживание… — пробормотал он, снова чиркая в блокноте. — Михаил Сергеевич, не помните никого постороннего возле автопарка в последнее время?

— Постороннего? Нет. Автопарк огорожен. Там посторонних быть не может.

— Не может, — кивнул Фома, не записывая, а смотря в одну точку. — А в автосервисе? Вы же регулярно посещаете его, так?

— Так.

— Не припоминаете, там были уже знакомые вам техники?

— Машину принимало двое. Один мне был незнаком. Второго — видел до этого, — признался пациент.

— Не знаком… — снова произнес СБшник и сделал пометки в блокноте.

— Уважаемый… Фома. Не подскажите, что произошло?

— Вы, оказывается, довольно точно угадали, — хмыкнул в ответ тот. — Проблема была в рулевой рейке. Мы нашли на ней следы износа. Какого рода этот износ — пока не понятно. Этим занимаются эксперты.

После слов о повреждениях рулевой рейки, Михаил Сергеевич задумался и чуть было не вздрогнул от пришедшей в голову мысли:

— Это ведь не покушение. Так? — спросил он и, заметив как расплылся в улыбке Фома, уточнил: — Ведь так же, да?

— Об этом говорить рано, но нет. Попытку покушения исключать нельзя, — поджав губы, произнес Фома, с хлопком закрыл блокнот, а затем убрал его во внутренний карман пиджака. — Что же. Благодарю за сотрудничество, Михаил Сергеевич. Рад знакомству и…

— Постойте. Уважаемый Фома, подскажите, моя участь уже предрешена? Меня уволят?

— Вас? — задумчиво произнес тот. — Увы, я не ведаю набором и увольнением персонала.

— Но я проработал на этой должности уже…

— Для меня это не имеет абсолютно никакого значения, но поскольку вы вызываете во мне чувства симпатии, то я вам скажу так: Как Он решит, так и будет, — тут Фома указал пальцем в потолок. — И я вам больше скажу — ни я, ни вы не способны повлиять на его решение. Понимаете о чем я?