– Куда вы её, Евгений Фeдорович? – не удержалась Настасья, и задала вопрос, прижимая руки к пышной груди.

– Не на колбасу, не переживай, – Фыра упиралась и начала огрызаться. Наконец, мне это надоело. Я отпустил её, сосредоточился и тронул средоточие дара. Сразу стало хуже видно, на свету рысинное зрение делало меня почти слепым. Но я не рассматривать что-то его призвал. У меня была другая задача. – Фыра, хватит выделываться! Немедленно иди за мной! – в голосе прозвучали рычащие обертоны.

Рысь прижала уши, выгнулась, а затем упала на пол и перевернулась на спину, подставляя мне незащищенный живот, признавая меня за главного.

– Ну, вот и отлично. – Я погладил её по шелковистой шкурке, спрятал дар, и поднялся на ноги. – А теперь, пошли. Настасья, – повернулся к кухарке.

– Да, ваше сиятельство, – тут же ответила она, не отводя взгляда от моего перстня. Проследив за её взглядом, я впервые увидел, что при применении дара, так или иначе связанного с рысинной сущностью, белое золото основы начинает светиться, а рисунок печатки приобретает объем. Это, если не брать во внимание тот факт, что мои глаза в этот момент становились жёлтыми и светящимися, а зрачок, я подозреваю, вытягивался.

– Принеси обед в мою комнату, – распорядился я. – А где Тихон? – я спохватился. Что-то действительно с утра не видел денщика.

– Тихон сказал, что ваше сиятельство артефакторами интересовались. Вот он и пошёл выяснять, где можно приличного мастера найти. – Настасья взяла себя в руки после демонстрации моей кошачьей сущности и теперь старалась успокоиться, непрерывно болтая.

– Это хорошо, – я смотрел, как кухарка накладывает еду и расставляет тарелки на большом подносе. – Это очень хорошо. А он знает, хотя бы примерно, где искать мастеров?

– Это изнанка, Евгений Фёдорович, – серьезно ответила Настасья. – Здесь много людей занимаются тварями и макрами: таксидермисты, арте факторы, алхимики. Целители опять же.

– Не понял, а целители тут при чём? Тварей лечат? – я посмотрел удивленно, параллельно отмечая, что Фыра спокойно сидит у моих ног и не пытается снова своевольничать. Ненадолго, правда. Кошкам постоянно нужно силу демонстрировать, иначе уважать перестанут.

– Ну, что вы, ваше сиятельство, – Настасья даже руками всплеснула. – Скажите тоже, тварей пользовать.

– Как же это всё-таки неприлично звучит, – пробормотал я. – Продолжай, извини, что перебил.

– Целители ищут, что можно использовать в качестве лекарства. Вы же знаете, что у летяги почитай всё в ход идёт.

Когда она начала говорить про летягу, я почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Похоже, я ещё долго мясо не смогу есть. Нужно будет себя пересилить однажды, это понятно, я же не вегетарианец какой, но пока можно рыбой и курицей ограничиться.

– Настасья, мясо убери, – я кивнул на поднос.

– Но, как же без мясца-то? – она уставилась на меня так, словно я кощунство совершил.

– Не спрорь. У меня в последние три месяца исключительно мясная диета была, а само название летяги вызывает тошноту. – Проговорил я так ласково, что кухарка вздрогнула, а Фыра жалобно мяукнула. – Просто убери мясо, не задавая глупых вопросов.

– Из супа тоже убирать? – Настасья поджала губы.

– Да, – я вздохнул. – Из супа тоже. Я буду ждать в своей комнате.

Похлопав по бедру, я вышел из кухни. Фыра уныло плелась за мной, но пока показывать характер не спешила. Комната у меня была не одна. Кабинет, он же нечто вроде личной гостиной, гардеробная, спальня. Все комнаты связаны между собой дверями. К спальне примыкал санузел. Может, я и кот, но поваляться в горячей пенной водичке очень даже люблю.

В кабинете я указал Фыре на толстую мягкую лежанку, которая здесь была брошена специально для неё. Правда, она ею ещё ни разу не воспользовалась, и это упущение нужно было исправлять.

– Давай-давай, охраняй территорию. А то скоро в дверь перестанешь пролазить. – Фыра так на меня глянула, словно предложила не маяться дурью, а пойти и купить ножовку, чтобы в случае необходимости прорезать проём пошире. Специально для кошечки.

– Фыр-р-р, – ответила она и упрямо покачала головой.

– Никаких фыр, – придав голосу строгости, указал на лежанку. Фыра легла и демонстративно отвернулась к стене. Ну, хоть так.

Мне принесли еду, и я приступил к обеду, обдумывая, как лучше провести встречу с непримиримым воякой.

Тихон вернулся, когда я уже доел свой нехитрый обед. Нехитрым он стал после исчезновения из него мяса. Проследив за действиями мужа Настасьи – Кузьмы, который уносил пустую посуду, я понял, обед оказался бесполезным – я остался голодным. Как бы "ноги не откинуть" из-за вынужденного вегетарианства.