Покупки не заняли много времени. Положив в корзину свежие овощи, гранолу, йогурт, сыр и яйца, я, немного подумав, добавила к ним пару бутылок Рислинга и брекет пломбира. Потом, еще немного подумала и взяла с полки плитку горького шоколада. Гулять так гулять!

Идея искупаться так прочно засела в моей голове, что я не сразу обратила внимания на внезапно набежавшие тучи. Но заметив, как резко потемнело небо, решила на озеро все же не ехать.

Дождь пошел, когда до Шаробык оставалось не больше трех километров. Со стороны Тригорского мне навстречу пронесся экскурсионный автобус, обдав мою маленькую Skoda водой по самую крышу. Лобовое стекло накрыло грязной жижей. Испугавшись, я рефлекторно нажала на тормоз, машину занесло на мокром асфальте, протащило пару метров и развернуло так, что задние колеса оказались в канаве.

Я надавила на педаль газа, надеясь выбраться самостоятельно. Но машина только еще больше увязла в грязи. Дождь лил стеной, кругом был лес, и ни одной живой души…

Смирившись с тем, что самой мне не выбраться, я включила аварийку, врубила “Supergirl” Reamons и открыла в телефоне файл с восьмым томом “Великого Дома Барсов”.

Ночной лес кошачьими глазами выглядел совершенно иначе: силуэты деревьев, каждый камень или коряга четко просматривались в темноте. Да и сама темнота теперь не была полной. Тысячи звуков прорезали тишину, к которой привыкли человеческие уши. Недалеко звонко журчал ручей, какая-то мелкая живность – крот или мышь – прошуршала в опавшей листве и шмыгнула в нору, почуяв нас. Вдалеке ухнул филин. Но главное, в нос ударили тысячи запахов: пряный густой – осеннего леса, соленый морской – принесенный с побережья, терпкий и незнакомый, но притягивающий – след пробирающегося сквозь чащу козерога. До боли родной, хвойный, с примесью чего-то нового, звериного – Маркуса. И еще один, перекрывающий все остальные, яркий манящий, как закат над морем, чистый и звенящий, как воздух перед грозой… Запах, тесно сплетенный с моим, словно моя кошка оставила свою метку – запах Стефана.

Дрейк шел быстрым шагом и практически не отставал от нас, несмотря на груз вещей. Маркус светлой тенью мелькнул впереди, выбирая удобную тропу. Я же кружила недалеко от Стефана, не решаясь следовать за барсом, петляя между деревьев, впитывая новые ощущения. Было хорошо и спокойно, и очень удобно в шкуре снежной кошки.

На рассвете мы подошли к болоту, границе острова Ривенверд. Стефан тихо свистнул, и из утренних сумерек вынырнул барс, подошел вплотную, ткнулся носом в его колени. Наш вещевой мешок Дрейк аккуратно закрепил на спине барса наподобие седельных сумок, закинул за плечи, поверх своего мешка, арбалет, поудобнее перехватил второй. Потрепал меня за ухом и сказал:

– Через болото иду первым, потом Рикки. Маркус, ты – замыкающий. Когда окажемся на той стороне, сделаем привал и поохотимся. И не упускайте друг друга из виду! Вон та корабельная сосна стоит уже на другом берегу.

Я потерлась о колени Дрейка и мягко подтолкнула его вперед. Стефан ухмыльнулся, вновь потрепал меня за ушами и осторожно шагнул в топь.

Болото надежно защищало Ривенверд от непрошенных гостей. Этим путем мог пройти только маг, только маг Великого Дома мог вывести людей с острова. Я родилась здесь, в моих жилах текла кровь Тангаррен, я четко видела тропу, петлявшую через болота, как бы подсвеченную изнутри. Броккаррд поделился своим знанием с нашим спутником, и Стефан уверенно ступал по тропе, прокладывая дорожку для нас. Маркус не отставал, изредка хватая меня зубами за хвост, чтоб не засыпала.

Путь через болота занял у нас около трех часов. Пару раз Стефан останавливался, что-то сверяя с картой. Первый раз я терпеливо ждала его решения, второй – толкнула на нужный путь. Но не рассчитала силы, и под тяжестью вещевого мешка Стефан оступился и одной ногой рухнул в болото. Выругался сквозь зубы и сердито посмотрел мне в глаза. Моя кошка под этим взглядом попятилась и немедленно получила ощутимый укус у основания хвоста от барса. Оскалилась, показывая клыки, зашипела. Стефан успокаивающее улыбнулся, потрепал меня по холке, и мы продолжили путь.

Наконец, мы достигли той самой корабельной сосны. Прямой ровный ствол терялся высоко в небе, земля вокруг была устлана хвоей. Стефан сбросил мешок на землю, освободит Маркуса от ноши, потрепал его по холке, что-то шепча на ухо, легонько хлопнул по крупу, прогоняя. Два прыжка, и барс растворился в лесных зарослях.

Я улеглась на живот, положила голову на лапы и стала смотреть, как наш проводник разбивает лагерь. Стефан притащил охапку сухих веток, расчистил среди сосновых иголок место для костра и расстелил рядом мой плащ. И только потом занялся установкой щита. Стефан очертил в воздухе круг, обозначая границы лагеря, и начал плести защитную сеть. Я видела упрямо сжатые в одну линию губы, четкие движения рук хранителя, моей магии хватало уловить небольшие всполохи энергии вокруг него, но той неистовой силы, какая шла от Брока, когда он выставил щит против Марка, я не чувствовала.

Закончив с контуром, Дрейк устало опустился на мой плащ и позвал:

– Рикки, иди сюда.

Моя кошка охотно приблизилась к Стефану, лизнула его в ухо и разлеглась на плаще, подставив брюхо для ласки. Стефан засмеялся, костер вспыхнул, и маг тихо проговорил:

– Риккарра, девочка моя, постарайся сейчас не оборачиваться, иначе мы останемся без завтрака! – Я ткнулась носом в теплую ладонь и прикрыла глаза. – И засыпать сейчас не нужно. Давай дождемся Маркуса.

Ждать, впрочем, пришлось недолго. Скоро, словно и не заметив щита, у костра появился снежный барс. В зубах он тащил тушу молодого козерога – весьма достойную добычу для первой охоты. Стефан широко улыбнулся, принял трофей и мягко проговорил:

– А теперь спать, выходим на закате.

Последнее, что я помнила, был теплый бок барса, развалившегося рядом со мной на плаще.

Проснулась я от того, что мне было тесно, а ногам холодно. Слева, закинув на меня руку, спал Марк. Именно Марк, который был надежно укрыт одеялом. Справа, на спине закинув руки за голову и накрывшись плащом, дремал Стефан. Костер догорел, солнце клонилось к закату. Я заерзала, пытаясь выбраться из объятий Марка, тот засопел, но руки не убрал. Стефан даже не шевельнулся. Ноги совсем заледенели, и я заворочалась активнее, пытаясь выбраться на свободу.