— Мне материалы дела нужны, — устоял я. — Того самого, когда мы познакомились.

— Зачем? — Замерла Анна.

— Фото пентаграммы, досье на мертвецов, имена, должности.

— На кой черт? — Уточнила она вопрос, запахивая халатик и возвращаясь на свое место за столом.

— Для ритуала нужно. Я же не учу вас, как работать. И вы, пожалуйста…

— Не заводись, — поморщилась Анна. — Надо — будет, но не сразу.

— А в чем проблема? Не ты ли главная в нашем аквариуме?

— Они — потерпевшие, как ты знаешь. Непростые потерпевшие.

— А я — виновник, угу.

Передача данных в этом случае получается — самая неблаговидная. Поэтому-то их у меня за эти годы нет.

Но тут только ее же совет повторить — «не попадайтесь».

— И дело само — непростое… Там еще год назад половину страниц утеряли, а то, что осталось, перевезли в областной архив.

— Но хотя бы кто где лежал, у кого какой цвет волос, какая профессия? — Гнул я свое. — Это все важно. Может, остались фотографии у коллег-криминалистов? В интернете ничего нет.

— Я тебе больше скажу, нигде нет. Должности у фигурантов те еще… Даже из библиотечных подшивок газеты изъяли.

А я знаю, я искал.

— Вот. А данные нужны, и чем быстрее, тем лучше. Через неделю полнолуние, было бы неплохо подгадать.

— Дня три дай, решу как-нибудь. — Задумалась Анна Викторовна. — Устроит?

— Устроит. — Покладисто согласился я.

— Сегодня с Павел Санычем, постараюсь пересечься. Ему что говорить? — Неожиданно обратилась она за советом. — Только про пентаграмму? Или про коллег — тоже?

— Да, пожалуй, ему — все как есть можно. — Подумав, оценил я важность такого союзника. — Кроме инфы, что ритуал я буду делать. Письмо от универа — хороший вариант, — запоздало признал я.

— То-то же… Его, как понимаю, не подозреваешь? — Прищурилась Анна.

— Не. Если бы он, то все уже бы закончилось. — Помотал я головой. — И посадить он бы меня мог, чтобы не мешался. И вообще… Побольше доверия — может, не так сильно расстроится. Дело-то с убийством, выходит, не закрыто — раз не соседи виноваты.

— Думаешь, все-таки не они?

— Точно нет. — Был я категоричен. — Твоим недоброжелателям нужно было убийство. Зачем полагаться на соседей? Зачем вообще от кого-то зависеть?

— Попробую донести твою точку зрения до майора.

— Пусть она будет твоей, — открестился я от сомнительной славы.

— Как хочешь.

— Бес как? После кровушки целебной? Не тревожит? — Перевел я беседу на другую тему.

Анна задумчиво погладила шею.

— Поорать на тебя, проверить?

— Вот уж не надо. На работе повод ищите, — допил я кофе и поднялся, чтобы сполоснуть кружку и помыть посуду.

— Оставь, я помою. — Не торопилась, впрочем, вставать она из-за стола.

— Спасибо. Аня, а «татушка» где? — Остановился в пороге кухни. — Домового доделаю.

— В спальне, в шкафу на второй полке.

«Татушка» — изрядно потрепанная пентаграмма, собранная уже на двух слоях кожи — один из которых был человеческим — дожидалась на книжной полке, прикрытая от прямого солнечного света выдвинутым томиком Достоевского. Пыльно-серая, с буро-коричневыми следами — так и просится в огонь. Но нельзя, совсем нельзя — если кое-что из моей памяти утечет в Бездну, то очень скоро все прежние мои проблемы окажутся мелочами, недостойными внимания. «Невозможно контактировать с Бездной и не пытаться заигрывать с ней». Все верно.

С показным равнодушием забрал я «татушку» и положил в карман, ощущая смесь мандража, страха и облегчения. Такие вещи положено надежно прятать — я и спрячу, в квартире шефа. Такие вещи нужно надежно защищать — я сделаю так, что бес сам будет себе охранником.

А когда в квартиру явится тот, кому бес будет не соперник — его уничтожат в этом мире, вместе со всеми собранными знаниями. Мне такое пока не под силу.

Я оглядел шкаф целиком- сверху шли антресоли, внизу ящики, под книги отведено шесть полок. Оценил корешки книжек на них: детективы, классика, право. Нет фоторамок с фотографиями, но я такого тоже не люблю. Обернулся по сторонам — вчера было как-то не до разглядываний — у окна широкий стол с монитором и принтером, у дверей одежный шкаф, в центре большая кровать, подпертая тумбочкой с дальней стороны, под широкой плоской лампой. На полу, поверх серого ламината, ковер, на метр выходящий из-под кровати по ее контуру. Окна шестого этажа смотрят во двор — впрочем, в дальней комнате вид тоже упирался в чужие окна. Спальный район.

С кухни зашумела вода.

— Иголки чистые еще остались? — Вернулся я обратно. — Нужно две.

Когда собственная кровь — главный реагент, относишься к такому спокойно. А вот Анна Викторовна пока морщится.

— Там же, в пакете на спинке стула.

С будущим домовым вышло все просто, как и должно быть: капнули на дерево внутри домика по капле крови — моей и хозяйки квартиры — приложили татушку сверху.

— И когда твой домик заработает? — Не дождавшись спецэффектов, уточнила шеф, скрестив руки на груди.