Поэтому все ровно так, как есть — бардак, который решено просто не замечать. И пока кто-то, вроде меня, не начнет орать благим матом, любое убийство считается простым. И криминалистам нечего бояться. И милицейскому начальству можно показывать невозмутимость. И жителям можно шастать по коридору, с любопытством заглядывая в приоткрытую дверь. Орать, если что, я имею право только про пожар и утечку газа.

Я так вообще тут на роли бестолкового стажера из соседнего отдела — ну привозят, натаскивают в основном на сектантов и самоубийства. Есть и есть, стоит себе на пороге, не топчется лишний раз.

А еще у стажера нюх отменный — уже два раза орал про газ, когда никто и ничего не чувствовал. Год назад, вон, дом сложился внутрь себя — часть людей успели вывести, часть сожрали. То есть, остались под завалами…

Плевать, как ко мне относятся, в самом то деле. Задача-то у нас общая — узнать, кто убийца. Если из нашего мира — я отойду в сторону, так как, действительно, нечего мешать профессионалам. Если из чужого — «глухарь» повиснет на нашем отделе, пока мы не найдем виновного беса и не привлечем его по УК РФ. Отдельных законов для нас не придумали, работаем по тем, что есть.

Разувшись и переодевшись в тапочки, стоявшие возле порога, я прошел внутрь и присел над телом жертвы. Отвернуть простыню, нагнуться и посмотреть на запястья — правая рука, левая рука… Понятно, что меня смутило на фотографиях.

Взгляд вглубь комнаты — осмотреть обстановку. Незаметно достать компас из кармана, оглянуться на пентаграмму — приятно, когда догадка подтверждается. Вернуться обратно и вдеть ноги в ботинки.

А там и дверь кухни широко открылась, выпуская в прихожую грузного, но при этом удивительно подвижного мужчину с погонами майора на кителе.

— Вот он, наш эксперт! — Довольным тоном отметил он, шагая ко мне.

Сероглазый, с коротким ершком светлых волос, весь напружинистый и стремительный — столько энергии в этом невысоком человеке, каждый раз неприятно смотреть.

А он — ничего, доволен встречей. Мистика — это не по его приземленной криминально-бытовой части. Мое слово, и дело уйдет в наш отдел — через пару часов майор будет орать на стадионе, болеть за свою команду и отдыхать душой.

— Павел Александрович. — Изобразил я радушие.

— Михаил, — столь же мерзко улыбнулись мне и энергично встряхнули мою ладонь своей пятерней.

Не вспомню, протягивал ли я ее ему руку, или он подхватил сам. Скорее — второе.

Майор уже вдохнул было воздуха для новой фразы в мой адрес, но зацепился взглядом за хозяйку квартиры.

— Сержант, убери постороннюю.

— Я — хозяйка квартиры!

— Вы не убийца и не свидетель? — Строго уточнил у нее майор. И тут же заглушил рявком возмущенное возражение. — Убийца?! Свидетель?! Вот и подождите за дверью, будьте добры.

За кою дверь растерянную женщину и оттеснил сержант.

— Криминалисты завершили? Благодарю за службу. — Проводили за порог и их, дав время запаковать фотоаппараты в кофры и забрать одежду с вешалок у входа. — Андрей Иванович, — пожал майор руку участковому, прижимающему планшет с заполненными бумагами к расстегнутой на груди дубленке. — Подождите меня, я сейчас буду.

Сержант закрыл за ними изнутри дверь и провернул замок на один оборот. На всякий случай посмотрел в глазок и кивнул майору.

— Ну что, будем гоняться за вашими бесами? Звоним Анне-свет Викторовне? — Нетерпеливо заглянул Павел Саныч в мои глаза снизу вверх.

Будто его участие в таких мероприятиях не ограничивается насквозь фальшивым пожеланием удачи.

Счастливый человек. Если бы не один момент.

— Боюсь, что нет, — поднялся я и скорбно склонил голову.

— Объяснись.

Я набрал воздуха и обвел взглядом пентаграмму.

— Ритуал нерабочий изначально. — Выдохнул я со всей доступной скорбью. — Он ничего не смог бы призвать.

— Уверен? — Стремительно терял тот хорошее настроение.

Я, в свою очередь, чувствовал злорадство. Не могу винить себя за это.

— Я же эксперт. — Вернул я ему.

Впрочем, это если свалить проблемы на коллег — я эксперт. В ином случае — самое время усомниться в компетенции.

— Есть пентаграмма. Есть труп! — Настаивал майор.

И подозрение в его взгляде явно говорило, что никакого доверия к студенту-недоучке в таких сложных вопросах быть не может.

Удержав новый вздох и стараясь вести себя чуть отстраненно, я продемонстрировал ему компас в левой руке. Стрелка, окрашенная синим и красным, медленно качнулась и замерла.