— В шкафу, значит?.. — покрутив в руках стеклянную тару с запахом пива из горлышка, я поставил бутыль на стол и подошёл к искусно выполненному предмету интерьера. Ручки шкафа были связаны простынёй или чем-то вроде того. Развязал, открыл дверцу и увидел сидящего внутри парнишку. Щуплого на вид, со съехавшими на бок очками, взъерошенной причёской и бешенным, перепуганным взглядом. Во рту кляп, руки и ноги тоже связаны, но хоть одетый, уже славно. — Ты — Трубецкой?

Кажется, он меня видел очень плохо. Когда я заговорил, он заметно успокоился и закивал, но взгляд его будто проваливался сквозь меня. Видать, помнит меня, точнее прежнего владельца тела. Делать было нечего и пришлось развязывать бедолагу. Вообще-то, по мне, может, и не скажешь, но не люблю я, когда слабых обижают. Не по-мужски это. Хотя я не удивлюсь, что этого могли и бабы ухайдакать. Слишком уж он слабый на вид, да и энергии в нём кот наплакал. Стоило мне вынуть у него кляп, он сразу заговорил:

— Серёга! Как я рад, что ты вернулся! Без тебя тут тако-о-о-ое творилось! Зубин мне обещал, если я ему комнату для их «собраний» не предоставлю, он меня на лоскуты для ремней пустит! — последние слова он произнёс с заиканием. — Я пытался им возразить, да их шестеро было. Не сдюжил я.

Эвона как. Шестеро? Выходит, я прав оказался, когда его в касту слабаков записал, раз он и девок в боевые единицы записал. Впрочем, с его телосложением и запасом сил нужно не только девушек опасаться, но и собак дворовых. Загрызут бедолагу.

Однако даже от такого хлюпика мне будет польза. Когда он поймёт, что рядом со мной в безопасности, и больше его не запихают в шкаф, он точно будет мне верен. А мне в этой академии ещё хрен пойми, сколько торчать. Пока Анастасия Викторовна отмашку не даст, мне путь на волю заказан. Значит, нужно приспосабливаться, а кто лучше всех подойдёт на роль моего информатора и осведомителя, как не этот слабак? С давних пор известно, что слабым только и остаётся, что собирать информацию да думать, как выжить. Вот и этот, скорее всего, знает всё и про всех. Идеальный кандидат на роль человека, который мне всё и про всех объяснит.

— Слушай. Я не знаю, были ли мы с тобой друзьями или нет, но мне напрочь отшибло память, — я помог ему развязать ноги, ведь сам он даже с этим справиться толком не мог. — Так что буду признателен, если ты мне подсобишь хоть что-то вспомнить.

Я выпрямился, решив, что подняться на ноги он сможет сам. Не ребёнок. Так и вышло. Он встал, поправил очки, но не взъерошенные волосы, чуть было обратно не грохнулся, но устоял и прищурился.

— Охрене-е-еть… — протянул Трубецкой. — По башке прилетело?

— Да если бы я помнил, — тут пришлось слегка соврать и схватиться за голову, изобразив полнейшего дурачка. Хорошо, что вода смыла с моей одежды и с меня следы пыток. Да и благодаря магии Анастасии Викторовны, я полностью высох и не стою тут, как тритон, выброшенный на берег. — Ничего не помню, только общие понятия. Слова там, цифры, буквы. Даже не помню, в каком мире живу, городе и что это за место совсем не понимаю.

— Зае-е-е-ебинго! — раздосадовано выкрикнул он. — И как теперь нам жить, если ты ничего не помнишь? Имя своё хоть знаешь?

— Мышецкий Сергей Владимирович, — без запинки ответил я. Снова спасибо «тёте», которая выдала мне столь важную информацию. Не знай я даже этого, мне было бы крайне тяжко справляться тут со всем. — Своё помню, а вот твоего не знаю. Ты уж прости.

— Ай, это пустяки! — кажется, его это совсем не расстроило. Он вдруг прищурился и посмотрел в сторону стола, который был сдвинут к центру комнаты. — Там кто-то ещё есть?..

Я оглянулся, но никого не увидел. Только странный шлейф дыма был выпущен в воздух, а длинная колба, до этого заполненная этим самым дымом, теперь была кристально прозрачна. Странно.

— Никого не вижу. Может, призраки?

— Да какие призраки! — Трубецкой махнул рукой и вдруг закашлялся. Достал из кармана странную приблуду, поднёс ко рту, нажал на какую-то кнопку, послышался скорый шипящий звук, и он облегчённо выдохнул. — Это от астмы, не обращай внимания. Кстати, раз ты и имени моего не помнишь, то представлюсь!

Он встал напротив меня, гордо выпятил грудь, задрал подбородок и сделал странный, изощрённый поклон. Такого я раньше не видел. Это было бы перебором даже для знатных особ моего мира. Однако не удивлюсь, что в этом мире у них свои правила.

— Пред Вами Князь Олег Дмитриевич Трубецкой. К Вашим достопочтенным услугам! — подняв на меня взгляд из весьма странного, наклонённого положения, он вдруг громко заржал и выпрямился. — Ну у тебя и лицо, Серёга! Ха-ха! Чего это ты в ступоре? Представление дворянское тоже забыл? Ох, чую, сложно тебе будет в «Генезисе» пресмыкаться.

— Пресмыкаться? — я вздёрнул одной бровью. Слово незнакомое, но смысл его почему-то стал мне ясен. Как будто часть знаний прежнего владельца тела-таки начала перетекать в мой мозг, понемногу. Будет хорошо, если так. Однако сейчас меня больше удивляет Трубецкой. — С чего ты решил, что я собираюсь пресмыкаться?