– Как тебя звали в том, другом мире? – Всего ожидала, но не этого вопроса. И вообще, парень в истерике не бьется, от меня, как от нечистой силы не отмахивается, спокоен, даже слишком.

– Надежда. – Отвечаю, – в переводе на ваш язык это будет надежда.

– Ты любила там, в другом мире, своего мужа? Скучаешь по нему?

– Ты хотел честности? Да, я любила, но только моя жизнь не была полностью счастливой. Я любила, а он позволял себя любить. И поняла я это уже поздно, когда жизнь уже перевалила на вторую половину, и ничего уже не исправишь. Он тоже любил, как оказалось. Нет, не женщину. Тут он был честен. Он любил мою квартиру. Квартира – это часть дома, принадлежащая только тебе. У нас огромные города. Если каждая семья будет иметь один дом, то город займет полстраны. Поэтому в городах строят дома от 3х до 20 с лишним этажей. И люди занимают одну секцию. Размер зависит от богатства. Важно еще местоположение. Наш дом был старинный, находился в самом центре города. Второго по величине в стране. А мой муж детство и юность провел в маленьком городке в сельской местности, в глуши. И всю жизнь мечтал о большом городе. Так что он влюбился вначале в квартиру, а потом в меня, немножко. Так что свою мечту он осуществил. И всем приятелям хвастался. Нет, не то, что у него жена хирург, врач, умница и красавица, а то, что мы живем в самом центре Петербурга – так зовется мой родной город. Так что мы уже больше пяти лет жили отдельно. Я даже на юг страны уехала, подальше. Его любовь, квартиру, ему оставила. А потом на юге началась война…

Несколько минут мы сидели молча. Потом я решила, что дальше это молчание тянуть нельзя. Попыталась встать, но мою ладонь крепко сжимали чужие пальцы.

– Надежьида, – коверкая незнакомое имя, прошептал Оливер, – подожди, выслушай меня. Я долго не мог разобраться в своих чувствах, не понимал, чем ты меня притягивала. Скажу прямо. Внешность Нелли совершенно не в моем вкусе. У меня было четкое чувство, что я люблю именно личность. Личность, как я думал, Нелли. Сейчас я осознал, что под видом Нелли я полюбил именно тебя, твою личность. Надежьида. И мне все равно, сколько тебе лет. Душа человека не стареет. Я понял, что у тебя была не очень счастливая жизнь с мужем. Ты разочарована в мужчинах. Но я-то люблю тебя, а не твое графство или замок, именно тебя, ту, которая не сломалась от известия о своей гибели в своем мире, ту, которая как только встала на ноги кинулась спасать больных и графство. Ту, которая дала нам столько новых идей. Ту, которая подсказала мне дорогу, дающую надежду на возвращение титула, а значит, на жизнь! Так что, прошу тебя, дай нам шанс. Дай шанс себе, ощутить себя любимой. Единственной. Не отвечай прямо сейчас, подумай. И, когда будешь готова, дай ответ. Хорошо?

Я кивнула: – Только одна просьба. Не говори Густаву. Я знаю, вы друзья но он потерял слишком многих, всю семью. Если он потеряет еще и Нелли… Так что я остаюсь Нионеллой, сестрой Густава, которая почему-то, вернее, не почему-то, а после общения с Богиней стала предлагать свои сумасшедшие идеи. Договорились?

Разойтись мы не успели. В кабинет без стука ввалился Густав и выкрикнул:

– Корабли Дамбрии вошли в акваторию порта Шелд!

Выпалил и вдруг обратил внимание на нас:

– А вы что здесь делаете, ночью, вдвоем на одном диване? Вер, ты мне друг, но Нелли моя сестра!

– Густав, что у тебя за мысли? Или каждый судит в меру своей испорченности? Да, сидим, обсуждаем мысли о том, как лучше привлечь для нашей поддержки третье сословие.

– Да, но почему не за столом, а на одном диванчике, бок о бок!

– Густав, ты все-таки иногда тупишь! Мы должны обсуждать заговор сидя у стола и перекрикиваясь через всю столешницу? Она не маленькая. А полог тишины, как тебе известно, никто из нас поставить не может, так как магия после болезни так и не вернулась. И неизвестно, вернется ли. Ты хочешь, что бы весь замок сплетничал, кто скрывается под именем писца Эверта? Я не уверена, что среди слуг нет ни одного соглядатая короля! А так, сидим рядышком, говорим тихо, надо было еще свечи погасить, что бы света из-под двери никто не увидел. Но боюсь, что тогда бы ты совершенно взбесился. А вообще, некогда такими глупостями заниматься. Доложи четко, сколько кораблей, какого класса, как далеко зашли? У нас впереди бой, а мы тут семейными разборками занимаемся!

Тут отмер Оливер:

– Густ, я тебе как друг клянусь. Ничего непристойного тут не происходило. Сидели, разговаривали. Ты действительно расскажи подробнее, что в порту происходит.

– Ладно, замнем для первого раза. В порт вошло пять кораблей. Один, линейный, похоже флагман. Наблюдатель уверяет, что он несет королевский штандарт. Два поменьше, но тоже крупные, и две легкие бригантины. К причалам не подходили, бросили якоря на рейде. Вооружены. Флагман несет шесть баллист, более мелкие, линейные по четыре, бригантины тяжелыми орудиями не оснащены. Так, катапульты. Похоже, на них десант.

– Значит, воюем?

– Я бы подождал, – высказался Оливер, – пусть обозначат намерения. А то обстреляем, а они заявят, что зашли мачту треснувшую у флагмана починить, по-соседски, по-дружески, а остальные корабли – это королевский эскорт, сопровождали его величество на Подзорные острова, на гусей охотиться!

– Да, ты прав. Но ехать в Шельд надо. Сейчас. Только, как положено, в храм заедем.

Густав прищурился:

– Надеешься на еще одно божественное откровение?

– Насчет откровений, это дело Богов, явить, или не явить, а вот жертву принести надо и удачи попросить, так обычаи велят.

– Ты что, так, без отдыха и поедешь?

– Ты считаешь, я спокойно усну, зная, что враг буквально у порога?!

– Ладно. Но Оливер пусть здесь останется!

Оливер взвился:

– И не рассчитывай. Тем более там, возможно, король. Так что нужен тот, кто может говорить с ним на равных, а при случае и в плен взять. Я, хоть и вне закона, но происхождения никто не отнимал. Сын короля. Так что разговаривать я с ним буду.

Нелли.

Густав сдался. Махнул рукой. Пошли собираться. Я перебрала наряды Нелли. Черт, ни одного подходящего. Все такие девичьи, воздушные, открытые. А если зимние, то тяжелые, из бархата, парчи, с мехом! Наконец, нашла. Один единственный охотничий костюм. Амазонка, правда, длинная, в ней только на коне сидеть, а я на эту скотину брыкающуюся, хоть убей, не сяду! Да еще в дамское седло! Но юбка с разрезом, и, главное, штаны имеются. Облегающие. В цвет. К ним сапожки. Короткие, но подошва нормальная, не как у кавалеристов. Значит, учли, что дама большую часть времени будет пешком ходить по лагерю, а не нестись верхом по лесу! Облачилась. Укорачивать юбку некогда, да и жалко, вдруг пригодиться. Потребовала у Летти булавок типа английских, и юбку подкололи. Вроде пристойно, как будто я шлейф в руке держу. Летти еще одну хитрость показала, как юбку в момент отстегнуть можно. Это, говорит на случай падения придумано, если юбка за лошадиную амуницию зацепится. Готова. Летти со мной собралась. Я запретила. Со мной брат. Все пристойно. Замок оставили на коменданта, капитан с нами увязался. Взяли также половину стражников. Половина в замке осталась. Коменданту строго внушила никого не слушать, ни на какие провокации не поддаваться. Приказов, переданных устно не исполнять, только мои и Густава письменные, с подписью собственноручной, печатью графства заверенной. Марьяна дары храму собрала и нам по корзинке еды. Спросила, так, невзначай, зачем писца с собой тащу. Я на полном серьезе ответила, чтобы описание наших подвигов для потомков оставить, да и королю донести. Вдруг Густаву титул вернет!

Поехали сначала в храм. Я в двуколке, править уже научилась. Еще не рассвело, но храм уже открыт, народу нет. Вошли, отдала дары служителю. Подошли к статуям. Вокруг них синяя дымка собирается. Густав Оливера вперед пропустил. Приблизились. Я к Богине, Оливер к ее мужу. Стараемся настроится на божественный лад. Стараюсь отрешиться от посторонних дум. Но близкое присутствие Оливера напрягает. Все-таки он мне не безразличен.

Вдруг в голове голос:

– Прекрати смешивать прошлое и настоящее. У тебя другая жизнь. Другая судьба. Только тебе под силу вернуть Оливеру трон и сохранить жизнь. Так сказано в древнем предсказании. И перестань убеждать себя, что он тебе безразличен. Смело иди навстречу судьбе. Только берегись искушений. А теперь протяни руку и коснись моей ладони. Быстро!