— Ты застал прорыв первого чудовища ци?! — воскликнула Сян. — Как близко ты его видел?

— Ну, — задумчиво отозвался я, — Ну, как тебя, вот. Да. Очень близко.

Сян смотрела на меня словно пришибленная. Кажется в ее глазах копились слезы, я аж забеспокоился. И внезапно она обняла меня. Прямо вот так бросилась на меня и сжала в объятиях. А потом всхлипнула у меня на плече.

— Прости, — проговорила она. — Я не знала.

— Ты чего? — тихо удивился я, не понимая, нужно ли обнимать ее в ответ. Или что вообще тут делать.

— Прости, — прошептала она. — Это было ужасно. Столько людей погибло. И ты… Но, ты выжил. Все уже кончилось. Все давно кончилось. Ты здесь. Ты выжил.

— Да, — задумчиво отозвался я, вспоминая тот длинный день и ночь перед ним. — Я выжил. Точно.

Выжил, да не весь. И что-то получил взамен. Вот только, что? Куда ты делся, дед-даос, когда так мне нужен?

И тут же все стало еще сложнее.

— Ух ты! — произнес горячий женский шепот в темноте. — Да вы тут зажигаете! А мне к вам можно?

Сян аж подскочила у меня на коленях. А я поспешно застегнул на себе всё, что было расстегнуто.

— Кто тут? Кто ты такая? Что тебе надо?

Это была девица, подкравшаяся к нам из соседней темной комнаты, худая, упругая и гибкая, острая как нож, с сияющей кожей, в прозрачном синем коктейльном платье, на просвет через окно с улицы не оставлявшее места для сомнений. Девица шагом балерины отступила назад, развела длинные руки и сделав киниксен, коротко поклонилась:

— Эту недостойную зовут Дзянь.

— Ну, охренеть теперь, — отозвалась Сян. — А надо тебе чего?

— Ну как пройти мимо такой горячей парочки! — с коротким смешком отозвалась девица. — Пустите к себе погреться?

И погрозив Сян длинным пальцем добавила:

— А я смотрю, подруга, ты та еще извращенка. Совращаешь бедненьких болезненных мальчиков?

Это она про кого? Про меня, что ли? Это я-то бедненький мальчик? Ничего себе поворот. Сян не стала долго думать:

— Так подруга, а почему бы тебе не собрать свои манатки и не свалить отсюда?

— Не хами мне, детка, — томно отозвалась девица. — Это не твой вечер.

— Да плевать мне и на вечер, и на ночь, — угрюмо отозвалась Сян. — Будь добра, закрой дверь с той стороны. Дверь вон там.

— Ладно, — после недолгого молчания, томно произнесла девица. — Мы еще это обсудим.

И вышла вон.

— Ничего себе, сучка дерзкая! — возмущенно проговорила Сян. — Раньше ее здесь не было! Эй, Чан Гун! Прием! Ты куда это загляделся?

Это она кому? А! Это она мне! Да, девица в прозрачном платье всерьез заставила меня задуматься вечном и неизменном. Собственно, как и слова и кратковременные объятия Сян.

О том, что роль бедного изувеченного крошки меня непередаваемо бесит. И пора тут уже что-то менять.

— Так, что там с красными шаоднями? — спросил я вынырнув из грез, усердно делая вид, что не терял нити разговора.

— Это подвид шаоданей более высокого энергетического уровня, — отозвалась Сян. — Цвет больше всего подходит тем или другим техникам, хотя конвертировать одну в другую можно.

— Ага.

— Кулачным бойцам свойствен циановый цвет шаоданей. Медики стремятся открыть белые, — Сян показала мне раскрытые ладони, мол, вот она как раз медик и шаодани у нее белые — Я видела зеленую, чему она способствует, не знаю. И вот красная, самая редкая у людей и самая разрушительная. И все ее так и воспринимают как средство массового поражения. Я пока не знаю, что это значит для тебя. Красные шаодани обычны для суперхищников всплывающих раз в год из Основного Потока.

— Значит, та змея была не последней?

— Нет. Она была первой. Раз в год одна тварь. Раз в год одно больше сражение, для всех кто может встать в строй. И еще один череп в Горе Черепов. Дядя Цао думает, что только потому правительство нас отсюда еще не выселило. Этих тварей больше никто не остановит. Вторую тварь некому было остановить, и это было чудовищно, пол Эпицентра выгорело, до самого моря. Как раз, где сейчас территория Циановых Кулаков. И тогда надзиратель Ди собрал первую дружину. Шестерых несравненных мастеров. Почти все они погибли, только Ди уцелел. Он и еще одна, хм, девушка… Хм! Говорят, именно тогда Ди зажег свой шестой шаодань.

— Так Ди, крутой?

— Он самый крутой на Центральном рынке. Хорошо, что он за нас вступился. нам повезло.

— Это уж точно. И когда ждать появления следующего чудовища?

Сян собиралась ответить. Но, тут дверь в комнату с грохотом распахнулась и я так ничего об этом и не узнал.

— Вот эта парочка. Их я точно не звала, — это давешняя девица возмущенно указывала на нас пальцем с длинным красным ногтем, парнишке рядом, такому типичному задроту-очкарику, четырыхглазому гику. Похоже, он тут был за хозяина.