Карета подъехала к графскому дому и остановилась.

Губернаторский охранник унтер-офицер Щеколдаев неуклюже спрыгнул с козел, где сидел бок о бок с кучером. Если рослого унтер-офицера несколько лет назад можно было назвать хорошо сложенным, то теперь язык не поворачивался это сделать. Сытая пригубернаторская жизнь сделала его тучным: в два раза увеличился живот, на боках, словно торбы, выросли жировые горбы, голова приросла к плечам. Щеколдаев имел круглое упитанное лицо и темные волосы, брови ленточками и маленькие осторожные глазки, под некрупным носом росли редкие азиатские усы.

Губернатор не спеша выбрался на вольный воздух. Хмуро осмотрелся, а затем медленно поднял глаза к третьему этажу дома, там располагались апартаменты жены. Светились три крайних окна. За плотно закрытыми шторами двигались две совершенно одинаковые тени: Елены Павловны и, очевидно, прислуги. Вспомнив горничную, граф скривился, точно откусил кислого. Сегодня утром вышло нехорошо, ну да ладно. Рядом стоял унтер-офицер и терпеливо ожидал дальнейших распоряжений. Губернатор попросил унтера достать из экипажа свою трость. Щеколдаев нырнул в карету.

А в этот самый момент с противоположной стороны улицы от дома фабриканта Бахичева в направлении губернаторского экипажа, никем не замеченный, двинулся человек. Длинный, до пят, плащ, широкополая, надвинутая на самые глаза, популярнейшая в те годы шляпа канабрийского разбойника и, что самое замечательное, совершенно бесшумная поступь подталкивали к мысли, что это фантом. Дурное освещение и сырая погода усиливали впечатление. Но все же это был человек. Он обошел экипаж сзади, его тень упала на лакированную, всю в капельках дождя, стенку кареты. Выйдя на тротуар, незнакомец ступил несколько шагов и остановился в трех саженях от его превосходительства, который ожидал, когда отыщут трость.

Какое-то время человек стоял молча, потом окликнул губернатора. Тот в тяжелой задумчивости повернулся.

– Вы граф Можайский? – спросил незнакомец нарочито грубым голосом.

– Да, это я! – ответил Иван Аркадьевич и через секунду добавил: – Но что вам угодно, сударь?

Незнакомец не ответил. Вместо этого выкрикнул очень странную фразу:

– Уступи место, самозванец!

Пребывая в замешательстве, граф не успел что-либо возразить. Незнакомец бросился на него. Мокро хлопнув, полы плаща разлетелись в стороны, а в правой руке что-то блеснуло.

«Нож!» – с ужасом подумал граф.

Незнакомец уже рядом, адским пламенем горят глаза. Иван Аркадьевич не хочет, да нет, он просто не в силах смотреть на блестящий предмет в руке нападавшего. Клокотанье вместо крика, тупая боль в левом подреберье, его превосходительство, держась за живот, заваливается на бок. Помутневшим взором видит, как, подобрав полы плаща, убегает незнакомец, как толстозадый кучер пытается его схватить. А где же верный охранник Щеколдаев? Унтер, словно раненый зверь, бьется в судорогах возле экипажа.

«Неужели и его…» – теряя сознание, успевает подумать губернатор.

Что-то больно и едко ударило Ивана Аркадьевича в ноздри, он охнул и поднял веки. Рука в белоснежной, скрепленной коралловой запонкой манжете держала склянку с нюхательной солью под самым его носом. Вяло отведя ее в сторону и глядя слезящимися глазами на два расплывчатых лица, граф с ужасом в голосе проговорил:

– Вы кто?

Одно лицо приблизилось почти вплотную:

– Не признали, Иван Аркадьевич, Фирс я, – раздался услужливый голос губернаторского камердинера. – А это доктор! Были еще из полиции. Порыскали тут, посовали везде носы свои, спросили, что нужно, и ушли. Потом, сказали, придут. Полицмейстер тоже приходил, но я его не пустил. Напугал ты нас, батюшка, ох как напугал. Думали все, убили тебя враги, а оно, вишь, счастье-то какое, обошла беда, слава тебе господи… – И заохал, запричитал графский челядинец.

Чтобы не утомлять читателя старческими всхлипами преданного слуги, вкратце расскажем, как развивались события.

Прежде всего, что же случилось со Щеколдаевым, почему он не смог прийти на помощь его превосходительству? А лишь до хрипоты орал: «Держи его, хватай его!» Все очень просто: выбравшись из кареты и видя, какая опасность грозит губернатору, унтер бросился на помощь, но вот незадача – ступенька подломилась, и нога застряла в откидной лесенке экипажа, как в капкане. И это счастье, что лошади не понесли, испугавшись того, как Щеколдаев, пытаясь освободиться, орет и раскачивает карету.