– Я не… Я долго думала, Амато. У меня было время, прежде чем мы приехали. Ярослав должен знать. Мирослава – его дочь.

– Документально – моя.

Я захлопываю рот, так ничего и не сказав. Мы никогда не спорили. Ни в отношении Миры, ни по другим темам. Наши взгляды на жизнь удивительно сходились. Мы хотели удобной счастливой жизни в компании друг друга. Мечтали, чтобы нам было о чем поговорить за бокалом вина вечером. Амато знает, что для меня важно чего-то достичь. Я знаю, что и он не будет сидеть на месте. Его текущий контракт закончится, но будет другой. Он сможет работать удаленно. Несколько раз в месяц придется летать в Италию, но это не проблема.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что я настаиваю, – поясняет Амато. – Я лишь даю тебе инструменты для мыслей. Как думаешь, когда отец Миры узнает о ней, что-то изменится? Станет тяжелее или легче? Он захочет участвовать в ее жизни, забирать ее на выходные, возможно, проводить с ней отпуск. Ты уверена, что хочешь этого? Ты ведь не просто скажешь. Знание приведет к действиям, а действия – к непредвиденным последствиям. Просто подумай еще раз.

Я отталкиваю чашку с чаем и встаю. Мы столько раз все обсуждали, что сейчас слова Амато кажутся неправильными и чужеродными. Он был не против, чтобы Яр знал, соглашался, а теперь просит меня подумать. Куда более мягко, чем говорил отец. Дурой не называет, но расставляет все предметы по местам в правильном порядке так, что именно ею я себя и ощущаю.

Ярослав

– Давно начал курить? – спрашивает отец, выходя за мной на террасу ресторана.

– Прилично, – уворачиваюсь от ответа.

– Бросал бы ты эту работу, Ярослав. Все равно ведь ничего не докажешь.

Я делаю затяжку поглубже, чувствую, как обжигает легкие, затем выпускаю дым наружу. На отца стараюсь не смотреть, потому что он прав. Я добрался туда, куда хотел, а толку? Обернувшись назад, понимаю, что пошел по головам, а должного удовлетворения это мне не принесло. Никакой мести не случилось, никакой борьбы с коррупцией – тем более. За решетку отправляются те, кого нужно отправить. Те, кто ворует миллионы, продолжают сидеть на нагретых задницей креслах и вещать с экранов телевизоров о борьбе со взятками.

– Когда надо будет – брошу.

Отец хмурится, опирается руками о парапет и долго смотрит куда-то вдаль. Я успеваю докурить, но в зал мы возвращаться не спешим. Он приехал ко мне на несколько дней. Повидаться. Я все никак не мог выкроить время и съездить к отцу. Теперь здесь со временем все иначе. Я и на эту встречу едва собрался, а завтра отец уже уезжает.

– О семье тебе нужно подумать. И о детях.

Я не отвечаю. Еще два года назад ни о какой семье и детях и думать не хотелось, сейчас вот мысленно возвращаюсь к этим мыслям все чаще. Отец предупреждал, что столица меня сломает – я не верил, а теперь могу лишь вариться в том, что дало мне новое кресло.

– Ты же знаешь, что Гордеев ждет, что с него снимут обвинения? Судя по тому, что я слышал – так и будет.

Да, будет, меня об этом уже предупредили. Впрочем, когда вынесли ему вердикт, особой радости я не почувствовал. Думал, приближусь к следующему шагу. К судье, что выносила вердикт матери, и к прокурору, что был главным в ее деле. По факту прокурора отправили на пенсию, а меня поставили на его место, так что и мстить некому. А вот судья работает. Верховным. Туда при всем желании не добраться, даже если с должности прокурора вдруг перебраться в президенты.

– Не думал бросить, Ярик?

– Работу или сигареты?

Отец хмурится, растирает лоб, тяжело выдыхает. Не таким он представлял мое будущее, когда я вдруг сообщил, что хочу сменить род деятельности и с медицинского перейти в юридический.

Внезапно хочется закурить еще. Сделать глубокую затяжку, но перед отцом доставать вторую сигарету уже не стану. Он и так нервничает из-за моего переезда в столицу и чрезмерной занятости. Не стоит ему показывать еще и ставшую вдруг необходимой привычку выкуривать несколько сигарет сразу, потому что одну давно перестал ощущать.

– И работу, и сигареты.

Отец, вопреки перенесенному инфаркту, сейчас выглядит отлично. Куда лучше, чем я после полугода работы в столице. Дело в том, что так быстро не уходят с поста, к которому стремился столько времени.

Мы возвращаемся в зал, садимся за столик. Отец допивает свою воду, а я цежу заказанный стакан виски. Алкоголь почему-то не идет.

– Та девочка вернулась? – хмыкает отец, заинтересованно глядя за мою спину.

Чтобы посмотреть, о ком он, приходится повернуться. Леру замечаю сразу и тут же улавливаю изменения. Прямая осанка, высоко поднятая голова, уверенная улыбка и выверенные движения. Такая же красивая, но повзрослевшая. Видеть ее здесь охренеть как неожиданно. Настолько, что я осознаю, как долго пялюсь, лишь когда к их столику подходит официант и загораживает ее собой. Следом бегло рассматриваю ее спутника. По загару и внешности определяю, что он не местный, судя по всему – итальянец. И только потом отворачиваюсь, тут же натыкаясь на внимательный взгляд отца.

– Не знал, что она вернулась?

Неопределенно мотаю головой. Не знал, конечно. Отпустил ее полтора года назад и не следил. Знал, что если она вернется, то непременно откроет бренд своей одежды, как и мечтала, и я, конечно же, об этом узнаю и приду, как и обещал. Тот факт, что мы можем вот так, случайно, столкнуться в ресторане, даже не приходил мне в голову.

– Не думал, что эта девочка так сильно тебя раздавит.

– Она ни при чем.

Отец усмехается. Не верит, конечно. Я и сам себе не верю. С одной стороны – после Леры все изменилось. Квартира стала пустой, мысли сосредоточились на главном, лишняя ответственность ушла. Никаких проблем, сплошные плюсы. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я понял, что привык, и плюсы превратились в минусы, а моя жизнь – в воронку, которую я больше не контролировал.