Под фольклорно-мифологическими наслоениями в труде Леонти Мровели почти шаг за шагом прослеживаются пути формирования и ранние этапы развития древнегруэинского этноса, что им ставится порой в прямую зависимость от истории народов Северного Кавказа, при ртом часто даются объективные сведения об интеграции отдельных их групп с порубежными с ними восточногрузинскими племенами; дополняются сведения иноземных авторов о различных исторических событиях; приводятся подробности по исторической географии и локализации отдельных племен и т. д.

Основными движущими силами начального периода истории Грузии Леонти Мровели, очевидно, следуя своему литературному источнику, считает по-своему им трактуемые внутренние пребразования (”деятельность” этнархов и т. д.). Важное место отведено политическим, этническим и культурным изменениям, связанным с нашествием скифов (через Кавказ) в Закавказье и Переднюю Азию, распространением эллинизма. В русле этого исторического процесса, по представлениям Мровели, возникли, с одной стороны, различные этнические образования Северного Кавказа и Дагестана, а с другой — было положено начало территориальной целостности и новому этапу культурно-политического развития Грузии в целом.

Автор хроники ничуть не затушевывает возникавших между отдельными кавказскими племенами противоречий; напротив, он постоянно подчеркивает борьбу правителей Грузии против вторжений воинственных насельников Северного Кавказа; но вместе с тем в хронике чувствуется непрерывная тенденция противостояния Грузии иноземным завоевателям в единстве с другими народами Кавказа. Объективная ценность всех этих рассуждении Леонти Мровели заключается в том, что им использованы сведения недошедших до нас письменных источников, в принципе подтверждающих свидетельства материалов иного характера (археологических, этнографических, фольклорных, языковых, ономастических).

”Жизнь картлийских царей”, этот своеобразный памятник древнегрузинской литературы, — один из ценных и необходимых источников для освещения исторического прошлого народов нашей Родины.

С той поры и Картли находилась в ведении эристава персидского царя, правившего в Ране и Мовакане еще до царя Арчила. Он созвал войска Рана, Мовакана, Адарбадагана и выступил против Арчила. Арчил же в надежде и уповании на бога встретил его у рубежей Картли и Рана, расположился у берегов реки Бердуджи и силой пречистого креста сокрушил и полонил [неприятеля], вступил в Ран, полонил [здешнее население] и победно вернулся в свою страну. Разослал по всей Картли вестников, дабы возвестить всем: ”Не мощью своею, не бодростью духа нашего, не силой мудрости нашей, не множеством рати одолели мы, но крестом господа нашего Иисуса Христа, сына божьего, что вручил нам в качестве оружия пречистый крест его. Да возвеличит отныне всякий картлиец троицу единосущую, бога изначального, созидателя всего. Приносите ему благодарение, и сердца ваши да пребудут незыблемы в вере в святую троицу”. Так принесли картлийцы благодарение богу и обновили церкви.

В ту же пору построил Арчил церковь Стефан-Цминда во Мцхете над Воротами Арагви, где им же были воздвигнуты боевые башни.

Родился у Арчила сын и нарекли его Мирдат. Возрос Мирдат, вступил в пору зрелости. Был он благозданен и боголюбив, подобно своему отцу; был щедр и отважен. Он расширил войну с персами, вторгался в Ран и Мовакан; в ту пору царю Персии стало невмочь выставить против [Мирдата] большую рать... [Поэтому] картлийцы одолевали воинов Рана, Мовакана и Адарбадагана. Мирдат предводительствовал ратью своего отца и неоднократно опустошал Ран и Мовакан.

В ту пору эриставом в Ране был Борзабод. Не будучи в силах противостоять картлийцам, он укреплял [свои] крепости и города. Когда же картлийцы вступали в Ран, где располагалась некоторая часть персидского войска супротивников картлийцев, персы постоянно терпели поражение. Была у эристава Рана Борзабода дочь прекрасная и доброликая по имени Сагдухт. Речи о красоте ее зародили в сыне Арчила Мирдате вожделение к ней. Заявил он отцу: ”Уповаю на величество твое, жени меня на дочери Борзабода Сагдухт и установи меж нами мир, ибо, несмотря на дарованное поспешение Христа, невмочь нам [сполна] овладеть крепостями и городами Рана. Ныне недосуг царю Персии мстить нам и разорять наши церкви и все пределы страны нашей. Пусть отныне настанет конец вражде меж нами, и тогда царь персидский уважит наши требования. Тем самым мы твердо укрепим рубежи Картли, утвердится вера Христова в Картли и не вкрадется в сердца картлийцев смущение пред мощью Персии”. Все это высказал Мирдат из любви к деве...

...Царица Сагдухт, растревоженная отцом своим, при мысли о том, что он может мстить ей за содеянное ее свекром и мужем зло, а также мстя за вероотступничество, погубит ее сына, разорит Картли и сокрушит веру Христову, впала в великую скорбь. Уповая на бога, решила предстать пред отцом и молить о пощаде. Призвала всех эриставов к спаспету и со слезами поручила им своего сына.

Затем отправилась в Бардав к отцу. [Представ пред ним], она обнажила главу, бросилась на колени и, обнажив грудь и коснувшись лицом его стоп и орошая слезами ноги его, молила пощадить и не поминать ей вероотступничества. Молила не понуждать ее покинуть веру Христову, ибо он и есть бог истинный. Молила оставить сына в вотчине своей, и будет он подручным персидского царя.

Тогда Борзабод, уже готовый содеять зло над картлийцами, вдруг смилостивился над дочерью своей: не понудил ее покинуть веру и уважил всем ее просьбам. Но о вере сказал так: ”Мы силой не вынудим картлийцев оставить веру Христову, но пришлем в ваш город огнеслужителей, и пусть будет, помимо епископов, и вера наша. Но и вы не запрещайте избирать веру нашу тем из картлийцев, кто к этому проявит добрую волю”. Тогда Сагдухт из великого страха пред отцом покорилась ему, обещая божьей милостью, и вернулась в Картли.