– Знали же, что ей нельзя! Совсем дебилы?

Все смотрели на меня так, будто дебилом-то как раз был я.

Или сумасшедшим, ведь я чуть не впервые поднял на них голос. Не то чтобы я был такой же затюканный, как Джеф, но обычно умел находить доводы, а не просто орать.

Мы сидели вшестером в крошечной, но зато только нашей каморке на самой границе между убежищем и Брошенками. Вход в нее мы нашли случайно, как и все другие свои секретные места, где родители никогда нас не нашли бы. Да они особо и не искали на самом-то деле, как-то так давно уже повелось: убежище – их, все остальное – наше. Жаль только, что этого «всего остального» так много, а нас – совсем мало. Семеро, если быть точным. Или уже шестеро?.. Нет, нет, мы обязательно должны вернуть Хани!

– Надо идти искать, а не рассиживаться тут! – снова выкрикнул я, подскакивая на пластиковом ящике, одном из тех, что служили нам табуретами.

– Надо, – ответила Алиса так спокойно, что я даже растерялся. Еще бы, когда так бесишься, рвешься спорить, а с тобой берут и вдруг соглашаются. – Как только ты проорешься, так сразу и пойдем.

Алиса из нас самая старшая: высокая, со светлыми, по-мальчишески короткими волосами. Да она и вообще больше похожа на мальчишку, не в пример Хани. Наверное, поэтому моя подруга именно Хани, а не Алиса. Но зато Алиса главная, и мы привыкли делать так, как она говорит. Она всегда знала, как всем нам лучше, и про то, что Хани бросать нельзя, – знала. Еще бы, ведь их, девочек, всего две.

– Для начала вернемся туда, где мы ее оставили, – меж тем размышляла вслух Алиса, – а там посмотрим.

Сообщить родителям никто не предложил. Хоть мы и последние дети, их «бесценное сокровище», но ничего-то они про нас и нашу связь не понимали. Да и Брошенки никто лучше нас не знал.

Все поднялись молча, и только Крот, вставая последним, фыркнул, вроде бы для себя, но достаточно громко, чтобы слышал каждый:

– А я как раз думал, чем бы мне сегодня заняться? Ну конечно! Сходить поискать нашу курочку, просто отлично.

Хоть мы и держались всегда вместе, но это вовсе не значит, что между нами царила одурелая любовь. Крот меня бесил. И не только постоянной потребностью влезть со своим мнением, но и дурацкой манерой щурить глаза, хотя зрение у него было отличное. Я сжал кулаки. Самое время дать ему в зубы, как давно хотелось. За себя, за Хани, до которой он вечно докапывался. Но Алиса слишком хорошо нас знала. Больно схватила меня за запястье – я только и мог, что со злости дергать рукой. Алиса была сильная, даром что девчонка.

– А тебя и не звали, – огрызнулся я, раз уж драки не вышло.

Крот только хмыкнул и пошел следом за остальными. Придурок.

Конечно, я боялся за Хани, а как же? А все мне только и твердили, что ничего с ней в Брошенках не сделается. В чем-то они правы, конечно… Люди сбежали отсюда настолько давно, что и родители наших родителей их не застали. Не сбежали даже – улетели, в колонию на ОЗ-1206. Если бы мне сказали, что скоро весь мир заледенеет из-за извержения Йеллоустонского супервулкана, я бы тоже улетел куда подальше. На самом-то деле не так уж сильно все и замерзло, а сейчас стало почти нормально, но никто, само собой, обратно не вернулся. Так что здесь мы и только мы, а от мерцающих силуэтов призраков скорее просто неуютно: они еще никому и ничего не сделали.

Ребята правы, и все-таки… Могла же Хани где-нибудь застрять? Или вдруг ее завалило? Хоть Брошенки уже и обшарили сто раз на предмет всех возможных полезностей, есть и такие места, которые просто так не найти и куда не забраться.

Алиса вела нас по пустым коридорам, в одном месте пришлось пролезать под обвалившимися потолочными панелями – Хани должна была даже с завязанными глазами узнать этот путь, ей достался самый простой маршрут. Сначала этот лаз, потом дверь со сломанным электрическим замком и высоким порогом, потом – Свистящая комната, где из разбитого окна вечно завывает ветер… Не заблудишься, даже если постараться. Значит, что-то все же случилось.

– Ну и где она? – растерянно спросил Колено, будто и вправду думал, что нам и надо-то было всего лишь добраться до места, где оставили Хани.

– Стоит и тебя дожидается, умник. – Крот, как всегда, не упустил случая открыть рот.

Лысая смуглокожая голова Колена потемнела еще сильней, и круглая металлическая пластина над правым ухом, у него особенно заметная, проступила во всей красе. У нас у всех такая была, мы называли ее «метка», но у остальных метку частично скрывали волосы. На вопросы – откуда она и зачем – родители отвечали что-то невразумительное. Еще бы, у самих-то не зудят перед сном края кожи, касающиеся металла.

Мы топтались в просторной комнате с круглым столом посреди. Его обступали стулья и одно большое кожаное кресло, в котором немедленно развалился Крот. По всему там должна была сесть Алиса, но она заняла обычный стул, и каждый все равно понял, кто тут главный. Еще здесь оказались пустые стеллажи до самого потолка и огромный запылившийся экран. А вот чего здесь точно не было— так это Хани.

– Оттуда мы пришли, – сказал я, кивая на дверь, – значит, обратно она не пошла… Или повернула где-то не там? Вот же…