— На счет вчерашнего покушения, что-то известно?

Горький решил, что в его жизни становится слишком много Кузнецова. Может, новая проблема отвлечет… Хотя какая это проблема?

Кучка наемников из Европы. Алексей Максимович и в одиночку бы с ними справился, но все ломанулись наперегонки: кто больше убьет, и он сам поддался этому дружескому азарту. Ему даже стало немного стыдно за свою ребячливость, но да ладно.

— А, ты про тех олухов? Это по голову младшего Фанерова, — сказал князь и что-то металлически звякнуло.

— Ого! — удивился директор. — Все же мы с тобой состарились, Сережа. Никто не посылает наемников, как раньше, чтобы убить нас. А ведь было время…

— Да ты просто закрылся в своем институте! У тебя так-то целое княжество, которое не ограничивается Широково. Вышел бы, погулял по улицам города. Глядишь и приключения на твою старую задницу нашлись бы.

— Моя старая задница еще переживет твою, если она будет дальше так прыгать! — улыбнулся Горький.

— Подкол засчитан. Но насчет проветриться, ты подумай, а я пошел, а то уже остываю, — и князь Есенин отключился.

Алексей Максимович Горький подошел к окну и посмотрел на улицу. Погодка была отменная.

Может, его старый друг прав? Стоит иногда вылезать в народ? Когда он это делал в последний раз? Летает только в столицу и обратно. Да и там большую часть времени проводит за болтовней с Петром.

— Проветриться, говоришь… — вздохнул он и кивнул сам себе.

Подойдя к урне для тростей, он взял черную лакированную и неспеша пошел на улицу.

* * *

По дороге Лора нашла окруженную деревьями полянку, куда мы и направились. Саша быстро смекнул, что я решил оглядеться, но как именно, я так и не понял.

Наверное, стоит его поблагодарить, что он избавил меня от ряда ненужных вопросов.

— Ну, давай, чего там у тебя? — он припарковал мотоцикл у дерева и достал плед.

Я передал ему брошюру, а сам выпустил Кицуню и снял Болванчика. А эта парочка подружилась и теперь они часто играли друг с другом.

— Расскажи, что это вообще за заклинания такие? И если они настолько мощные, то почему их не изучают в институте? — спросил я Есенина.

— Потому что это, — он потряс брошюрой, — моя личная обучающая программка. Там еще есть первые три, но они от Ученика до Воина. Полная херня, — и плюнул на траву. — Вроде на Магистре начинают изучать печати и рунические заклинания, но это не точно.

— И что это за заклинания такие? — продолжил я.

Он поднял руку вверх и показал мне козу.

— Щас будет бум! — заорал он, и реально был большой БУМ.

Вокруг его руки образовалось световое кольцо, которое начало окрашиваться узорами. Через секунду столб света выстрелил в небо под оглушительный шум.

— Зафиксировала? — спросил я у Лоры.

— А то! Но я такого раньше не видела, — ответила она.

— Ну что, ты готов восхвалять меня перед всеми? — расплылся в улыбке Есенин, уперев руки в бока.

— Рокеры ценят свободу и не ищут кумиров!

— Ха! Я запомню! Хорошо сказано! — щелкнул он пальцами и упал на плед. — Короче, это была руническое заклинание.

— И чем оно отличается от простых заклинаний с визуализацией?

— Мощностью, сложностью и кучей другого геморроя. Может, оно тебе не надо? — посмотрел Есенин на меня умоляющим взглядом.

— Надо, Саша, надо, — вздохнул я. Все же если это сделает меня сильнее, придется использовать все варианты. У меня и так слишком размытые понятия силы. А тут еще появилось что-то новое.

Вообще мне пока не хватало информации про эти рунические заклинания. Раньше сложность заклинания, которым обучают в институте, зависела от концентрации, детальности визуализации и прочего. По сути, мы тренировали силу воображения. Однако в этом играла большую роль и ментальная составляющая, которая прокачивалась путем многократных повторов более сложных заклинаний. Ментальное состояние укреплялось, позволяя концентрироваться гораздо быстрее, использовать меньше энергии и увеличивать мощность при меньших затратах.

То, что я сейчас видел у Есенина, тоже было заклинание, но такой мощности хватило бы, чтобы оставить борозду на несколько километров и уничтожить все, что попадется на пути.

— Меня больше интересуют печати, — сказал я. — А лучше, если ты расскажешь обо всем подробнее.

— Блин, серьезно? — вздохнул он и посмотрел на часы. — Мы можем опоздать!

— Уговор дороже денег!

— Хрен с тобой, — хлопнул Есенин в ладоши, и на пледе появились две фарфоровые чашки, баранки, бутерброды и две бутылки разливного пива.